Онлайн книга «Разбитая ваза»
— Вам удалось расслышать мое имя? Теодор Гилл, друзья зовут меня Тед. Фокс, несколько смешавшись, улыбнулся. Не пропустив мимо своего внимания, что глаза у молодого человека скорее серые, чем голубые, а волосы не рыжеватые, а светло-каштановые, он объяснил: — Мне показалось, что мы знакомы, но я, очевидно, ошибся. Моя фамилия Фокс. — Я знаю, — кивнул тот. — Мне, помоги Боже, приходится знать всех и вся. Как вы думаете, что хуже?.. А вот и полицейская экспертиза. Даже медицину обогнали — нет, и она тоже здесь. Задумайтесь над этим, сделайте милость. Мы отражаем общую потребность современного мира. Я имею в виду рекламных агентов, к которым я принадлежу. И жить без нас нельзя, и даже умереть без нас некоторым бедолагам не удается. Сейчас они сделают с него сотню снимков. Кстати, я слышал, что вы прошли сюда через сцену. — Точно. Я об этом говорил. — Вы случайно не заметили где-нибудь там чарующее видение неземной красоты? В данном случае блондинку? — Если вы думаете о Хиби Хит, то не видел. Вы ее потеряли? — Надеюсь, нет. Она была здесь, а потом исчезла. — А вы ее… э-э? — Я ее трубадур. Она мой клиент. Если вам когда-нибудь потребуется… впрочем, с этим можно и нужно повременить. А вот, смотрите, и третье отделение концерта. Капитан вышел из гримерной, прикрыв за собой дверь. Шляпы и пальто на нем уже не было. Цепким взглядом он обвел всех присутствующих. Держался он строже, чем раньше, но голос его был скорее мрачный, чем враждебный. — Мистер Ян Тьюсар погиб от пули, вошедшей в рот и вышедшей из верхней части черепа. Официальное заключение на данный момент — он застрелился. И нет оснований полагать, что окончательное заключение будет другим. Он оставил короткую записку, — капитан поднял руку и показал ее, — она адресована: «Моим друзьям, которые верили в меня». Сейчас я не стану ее зачитывать. Почерк должен пройти специальную экспертизу, но я хотел бы, чтобы кто-то из присутствующих, знакомый с почерком Тьюсара, взглянул на записку. Кто бы мог это сделать? Взгляды, движения, колебание, шепот. Всеобщее замешательство прервал голос: — Я могу. — Благодарю вас. Ваша фамилия? — Бек. Феликс Бек. — Он выступил вперед и открыл рот, но не раздалось ни звука. Наконец, словно желая закрепить на все времена чрезвычайно важное и бессмертное сообщение, он громко произнес: — Я учитель Яна Тьюсара. С давних пор. — Хорошо. — Капитан вручил ему записку. — Это его почерк? Бек взял листок и стал всматриваться в него. Наступила почти полная тишина, лишь из-за закрытой двери доносились приглушенные голоса и звуки. Он провел по глазам тыльной стороной ладони и снова обратился к записке. Губы его неслышно шевелились. Потом он поднял глаза на присутствующих и тихим, дрожащим голосом спросил: — Знаете, что он нам пишет? — Он потряс запиской. — Я принадлежу к ним, правда? К друзьям, которые верили в него? Я вас спрашиваю! Вы знаете… По щекам его скатились две слезинки, и он не смог продолжать. — Мистер Бек! — резко сказал капитан. — Я задал вам вопрос. Это почерк Тьюсара? Он протянул руку и забрал у него записку. Бек кивнул, снова вытер глаза и крикнул: — Да! Разумеется, его! — Благодарю вас. — Капитан спрятал листок в карман. — Еще несколько вопросов — и все. Кто-нибудь из присутствующих был в этой комнате, когда Тьюсар покинул сцену и прошел в гримерную? — Я, — снова заговорил Бек. — Вы видели, как он вошел в гримерную? — Да. — Голос Бека был сдержаннее. — Я был неподалеку, я пришел сюда после Лало. Не выдержал и ушел. Я вошел в гримерную и снова вышел, когда он появился, я был здесь. — Зачем вы заходили в гримерную? — Я хотел взглянуть на футляр от скрипки. — Зачем? — Хотел убедиться. Мне показалось, что он играет не на своей скрипке. Раздался ропот, люди зашевелились, и Бек с вызывающим видом окинул присутствующих. — Я до сих пор так считаю! — Почему? — нахмурился капитан. — Звук! Боже мой, слух у меня есть, как вы думаете? — Вы хотите сказать, скрипка звучала иначе? А что, у Тьюсара была какая-то особенная скрипка? — Страдивари. И не просто Страдивари, а Страдивари-Оксмана. Этого вам достаточно? — Не знаю. Тьюсар принес скрипку с собой, когда ушел со сцены? — Разумеется. Я окликнул его, но он мне не ответил и даже не остановился. Не взглянув на меня, он вошел в гримерную и закрыл за собой дверь. Я хотел войти, еще раз окликнул его, но он велел мне не входить. Я решил оставить его ненадолго одного, тут пришли мисс Моубрей, мистер Кох и мистер Данхэм, а потом и остальные. — Когда вы вошли в гримерную взглянуть на футляр, там был кто-нибудь? Бек уставился на него: — Был?.. Разумеется, нет! — Пистолета в гримерной вы не заметили? — Нет, не заметил. Но пистолет лежал в кармане его пальто — по крайней мере, в последнее время так было. После его концерта в пользу Чехословакии, когда он стал получать письма с угрозами, он не расставался с пистолетом. Я говорил ему, что это глупо, но он не слушал меня. — Понятно, — капитан кивнул, — значит, пистолет принадлежал ему. Вы сказали, что после Тьюсара пришла мисс Моубрей. Кто она такая? — Аккомпаниатор Тьюсара. — Вот мисс Моубрей, — раздался резкий голос, — и пора бы ее отпустить домой. Она не в состоянии отвечать на кучу излишних вопросов. Красивый, темноглазый и темноволосый человек, в вечернем костюме, не менее элегантный, чем Адольф Кох, но молодой, стройный, со спортивной фигурой, держал руку на спинке стула, на котором сидела Дора Моубрей. В его тоне звучало если не высокомерие, то по крайней мере создавалось впечатление, что, будь у него время и желание, он, пожалуй, и свою бабушку стал бы учить есть с ложечки. Взоры всех присутствующих обратились к нему. — Будьте добры, ваше имя? — осведомился капитан. — Меня зовут Перри Данхэм. Незачем допрашивать мисс Моубрей. Она уже один раз здесь теряла сознание. Мы видели с ней, как застрелился Ян. — Ах, вот как?! — Да, и это может подтвердить большинство присутствующих. Когда я пришел сюда, мисс Моубрей и мистер Кох уже были здесь, а вскоре собрались и все остальные. Все громко удивлялись тому, что произошло с Яном. Двое или трое попытались войти в гримерную, но он крикнул, чтобы к нему не входили. Наконец, когда до конца антракта остались считанные минуты, Бек и Кох решили, что мисс Моубрей должна пойти к Яну, а я, испугавшись, как бы он не запустил в нее чем-нибудь, вошел вместе с ней. |