Онлайн книга «Враг»
– Может, купим цветов? – предложил я. – Уже поздно, и все закрыто, – сказал Джо. Мы повернули налево у площади Сопротивления и вышли на авеню Рапп. Когда мы переходили рю де л'Университе, мы увидели справа Эйфелеву башню, сияющую яркими золотыми огнями. Наши шаги звучали на безмолвной улице, как пистолетные выстрелы. В конце концов мы добрались до дома, где жила наша мать, – скромного шестиэтажного здания из камня, пристроившегося между двумя более роскошными фасадами девятнадцатого века. Джо вынул руку из кармана и отпер уличную дверь. – У тебя есть ключ? – удивленно спросил я. – Он у меня всегда был. – ответил Джо. За дверью оказалась выложенная камнем дорожка, которая шла через центральный двор. Комната консьержа находилась слева. За ней располагался небольшой альков с лифтом. Мы поднялись на лифте на пятый этаж и вышли в широкий, тускло освещенный коридор с высоким потолком и выложенным темной плиткой полом. На высокой дубовой двери квартиры справа имелась скромная медная табличка с выгравированными на ней именами жильцов: «Месье и мадам Жирар». Табличка на левой двери, выкрашенной белой краской, гласила: «Мадам Ричер». Мы постучались и стали ждать. Глава 06
Внутри квартиры послышались медленные шаркающие шаги, и спустя довольно долгое время наша мать открыла дверь. – Bonsoir, maman, [13] – сказал Джо. Я же молча уставился на нее. Она была очень худой, совсем седой, сгорбленной и показалась мне лет на сто старше, чем в нашу предыдущую встречу. На левой ноге у нее была длинная гипсовая повязка, и она опиралась на ходунок. Крепко вцепилась в него руками, и я видел выступающие кости, вены и сухожилия. Она дрожала. Ее кожа была совсем прозрачной. Только глаза остались такими, какими я их помнил, – голубыми, веселыми, сияющими. – Джо, – сказала мать. – И Ричер. Она всегда звала меня по фамилии. Никто не помнил почему. Возможно, началось с того, что я сам себя так называл в детстве. И у нее это вошло в привычку, как бывает среди близких людей. – Мои мальчики, – произнесла она. – Вы только посмотрите на них! Она говорила медленно, задыхаясь, но на ее лице расцвела счастливая улыбка. Мы вошли и обняли ее. Мать показалась мне холодной и хрупкой и какой-то бестелесной. Как будто весила меньше своего алюминиевого ходунка. – Что случилось? – спросил я. – Заходите, – сказала она. – Чувствуйте себя как дома. Она неуверенно развернула ходунок и, с трудом переставляя ноги, пошла по коридору. Она тяжело дышала, воздух со свистом вырывался из груди. Я двинулся за ней, а Джо закрыл дверь и последовал за мной. Коридор был узким, с высоким потолком, и вывел нас в гостиную с деревянными полами, белыми диванами, белыми стенами и зеркалами в рамах. Мать направилась к дивану, повернулась к нему спиной и рухнула на него. У меня возникло ощущение, что она утонула в подушках. – Что случилось? – снова спросил я. Не желая отвечать на мой вопрос, она отмахнулась нетерпеливым движением руки. Мы с Джо сели рядом. – Тебе придется нам рассказать, – требовательно сказал я. – Мы проделали такой путь, – добавил Джо. – А я-то подумала, что вы просто решили меня навестить, – сказала она. – Нет, ты так не подумала, – возразил я. Мать уставилась в какую-то точку на стене. – Ничего особенного, – неохотно сказала она. – А мне так не кажется. – Это всего лишь неудачный выбор времени. – В каком смысле? – Мне не повезло, – продолжала темнить мать. – В чем? – Меня сбила машина, – наконец призналась она. – У меня сломана нога. – Где? Когда? – Две недели назад, – ответила она. – Прямо у дверей моего дома, здесь, на улице. Шел дождь, у меня был зонтик в руках, и он закрывал мне обзор. Я шагнула вперед, водитель увидел меня и нажал на тормоз, но дорога была мокрой, и машина двигалась на меня, очень медленно, как при замедленной съемке, а я была так потрясена, что стояла и смотрела на нее. Я почувствовала, как она ударила в мое левое колено, очень мягко, точно поцеловала, но кость сломалась. Больно было ужасно. Я вспомнил, как корчился в маслянистой луже громила на парковке перед стрип-клубом неподалеку от Бэрда. – Почему ты нам ничего не сказала? – спросил Джо. Она не ответила ему. – Но нога ведь заживет? – спросил он. – Конечно, – успокоила его мать. – Это ерунда. Джо посмотрел на меня. – Что еще? – поинтересовался я. Она продолжала смотреть на стену. Снова отмахнулась от моего вопроса. – Что еще? – повторил Джо. Мать взглянула на меня, потом перевела глаза на него. – Мне сделали рентген. Я пожилая женщина, по их представлениям. Они считают, что пожилые женщины, которые ломают кости, рискуют заболеть пневмонией. Мы лежим неподвижно, наши легкие заполняются жидкостью, и там развивается инфекция. – И что? Она молчала. – У тебя пневмония? – спросил я. – Нет. – Так что же случилось? – Они обнаружили. При помощи рентгена. – Что обнаружили? – Что у меня рак. Никто из нас довольно долго ничего не говорил. – Но ты это и без них знала, – сказал я. Она улыбнулась мне, как всегда. – Да, милый, я знала. – Как давно? – Год, – ответила она. – Рак чего? – спросил Джо. – Теперь уже всего. – Он поддается излечению? Она только покачала головой. – А раньше поддавался? – Не знаю, – сказала мать, – я не спрашивала. – Каковы были симптомы? – У меня болел желудок. Пропал аппетит. – А потом рак распространился? – Теперь у меня уже все болит. Он проник в кости. Да еще эта дурацкая нога портит мне жизнь. – Почему ты нам не сказала? Мать упрямо пожала плечами. Так по-французски и так по-женски. – А что тут было говорить? – Почему ты не пошла к врачу? Некоторое время она не отвечала и наконец произнесла: – Я устала. |