Онлайн книга «Жесть»
— Здесь, простите, направо, — догнал Марину главврач. — Я все удивляюсь, как кстати у вашего маньяка случилось буйство, — сварливо сказала она. — Стоило только появиться журналисту. Это странное совпадение, к вашему сведению, катастрофически подействовало на мой эмоциональный фон. — Не ищите всюду заговор, это не ваши симптомы, — сказал господин Конов. — А какие — мои симптомы? — Извольте. Мы можем поговорить и об этом… если хотите. — Что?! — Марина опять остановилась. — То печальное обстоятельство, что вам нужна помощь, лично мне очевидно. Помощь… Забавный поворот. Ну и начальники попадаются в отдельно взятых психушках! Этот чудаковатый Федор Сергеевич, совершенно посторонний человек… что, между прочим, как раз и ценно… к тому же — известный врач, профессор… почему, собственно, нет? Но хочу ли я? — спросила себя Марина. Что ею двигало — любопытство или глубоко запрятанная надежда, — неважно. Повинуясь импульсу, она кокетливо осведомилась: — Сколько вы берете за консультацию, профессор? — Да пустяки. Душу. Федор Сергеевич улыбнулся — впервые за все это время. Светлой улыбкой психиатра. Кабинет главного врача был продолжением своего хозяина. На первый взгляд — стандартно-солидный, как у людей, но при этом — с явной претензией на эксклюзивность. Солидность и стандартность проявлялись в паркетном ламинате, устилавшем пол, в наличии современного стола, глубоких кожаных кресел и полированной «стенки». Претензия на «что-то этакое» была развешана по стенам. Картины. Картин насчитывалось ровно десять, и были они настолько же странны, насколько роскошны. В дорогущих рамах. По сюжетам — казалось бы, рафинированная абстракция: яркие контрастные кляксы и ничего больше. Однако ж если начать смотреть на любую из них, отчетливо виделось что-то живое — звери, птицы, люди… Марина не выдержала, поинтересовалась, что это. «Пятна Роршаха, — ответил Федор Сергеевич. — Классический тест из психиатрии. Один пациент подарил». Марина так и выпала в осадок. Живописные пятна Роршаха, да еще в итальянских багетах! Это был такой прикол! Такая фишка, вся глубина которой осознавалась далеко не сразу… …Она доверила врачу свою историю — коротко, путано, стесняясь. Он молча выслушал, сняв очки. Когда она закончила, он вернул очки на место и сказал: — Теперь становится понятной та сдержанность, с которой вы отнеслись ко вчерашней смерти. — В каком смысле? — Ну… вы видели, как мужчине прострелили голову. Стояли рядом… — Сидела на кровати. — Обычный человек в такой ситуации плохо бы спал, утром не пошел бы на работу… а если пошел, то вряд ли был работоспособен. И уж точно не поехал бы в психушку к черту на рога. Вы же отделались только «картинкой перед глазами». Марина пожала плечами. — Я бывала в горячих точках. Всякое видела. — Ах, вот оно что… Теперь о ваших страхах. Вам ведь тридцать один год? — Да. — А мне, стыдно выговорить, сорок девять. И все эти годы я, как и вы, живу в страхе. — Это как? — изумилась Марина. — Я боюсь сойти с ума. Не верите? Честно признаюсь — боюсь этого панически… боюсь, что даже не замечу перемен в себе, а еще больше пугаюсь, когда мне вдруг чудится, что вот оно, началось… Только это строго между нами. Молчок, хорошо? Открою еще тайну — все нормальные люди чего-то боятся. Дети, взрослые, старики. Нет ни одного человека, у которого нельзя было бы продиагностировать ту или иную скрытую фобию. Так что сами по себе страхи нормальны. Другое дело, когда они вмешиваются в поведение, в образ мыслей… как в вашем случае. Тогда речь идет о неврозе или психозе. — Так я больна? — Не волнуйтесь, у вас всего лишь невроз. Это болезнь здоровых людей. Разрешите вопрос. Вам ведь не помогает тот антидепрессант, который вы сами себе назначили? — От… откуда вы знаете? — выдавила Марина. — Откуда я знаю, что вы занимаетесь самолечением? Тоже мне, логарифмы. Да по вам всё видно… простите за резкость. Какой препарат? — Ладиомил. — Впрочем, это неважно. От него все равно придется отказываться. Я о другом хотел сказать. Если вы принимаете такой сильный препарат, значит, считаете, что дело плохо. Но при этом, если до сих пор, за столько лет, не обратились к специалисту… я ведь угадал? Вы сторонитесь любых консультаций? Ни разу даже не пробовали постучать в кабинет психотерапевта? — Да… — упавшим голосом подтвердила Марина. — Значит, либо считаете, что ваши проблемы — не болезнь, а что-то иное, проходящее по иному ведомству, либо попросту не надеетесь на улучшение. Оба варианта — ошибка. — И что делать? — Подождите. Что делать — надо решать только после того, как поймешь, что происходит. От той череды смертей и несчастий, из которых складывается ваша жизнь, оторопь берет, ей-богу. Многовато совпадений для одного человека. Я ставлю себя на ваше место… это ж с ума можно сойти! Натурально! Какой там невроз — острый психоз и клиника! Большинство женщин сломались бы на такой цепочке… Но с практической точки зрения — то нагромождение ужасов, которое ваш разум называет Роком, для вашей души является просто цепью психотравм. Каждый следующий случай закреплял психотравму, полученную от предыдущего. Понять это — гораздо важнее. — Да я понимаю! — Умница, все понимаете. В вашей головке беспрерывно крутится одна и та же мысль: что же это в жизни происходит?! А все получаемые душой психотравмы ваш разум превращает в вывод о вашей виновности. Ложный, прямо скажем, вывод. — Но… — дернулась Марина. — Ложный, ложный! Из-за сниженной самооценки вы не можете взглянуть на ситуацию с другой стороны. А самооценка у вас снижена просто катастрофически, не спорьте. Ваша раздвоенность — уже не черта характера. Вы — такая активная, настырная, всюду пролезете… почему же вы настолько не верите в себя? — Федор Сергеевич посмотрел на часы. — Теперь к вопросу «что делать»… Зазвонил телефон. Чертыхнувшись, хозяин кабинета снял трубку. — Конов. Слушал несколько секунд, твердея лицом, — и вдруг сорвался: — Ах, вы решили проблему?! Я скажу вам в чем настоящая проблема!!! Почему МНЕ не сообщили?! Почему МЕНЯ не позвали?! — он привстал над столом. — А я думаю — нарочно! Вы хоть понимаете, что вы натворили? Если бы я вмешался — НИЧЕГО БЫ ЭТОГО НЕ БЫЛО! Пугающая была метаморфоза. Из приветливого, хитроватого и где-то эксцентричного душки-доктора — в разъяренного зверя. Даже внешне человек изменился: лицо заострилось, глаза превратились в щелки… на миг Марине показалось, будто не зубы во рту у главврача, а клыки, будто пальцы, царапающие стол, оканчиваются крючковатыми когтями… с клыков капает слюна… он так шваркнул телефонную трубку о базу, что пластмасса треснула; тогда он схватил весь аппарат, размахнулся, выдрав провод из разъема… и медленно поставил на место. |