Онлайн книга «Изольда Великолепная»
– Нет, если ты сам… Он мотнул головой и повернулся к Урфину: – Приведите себя в порядок. Вы, леди… Только сейчас я заметила полную женщину в простом сиреневом платье. Точнее, когда-то оно было сиреневым, но ныне представляло собой весьма печальное зрелище. И женщина была бледна, напугана, но держалась прямо. – Как вас зовут? – Леди Арианна Броккенвуд. – Она присела в реверансе. – Тайрон Броккенвуд – ваш супруг? – Да, ваша светлость. – Очень достойный рыцарь. И верный вассал. – Кайя сказал это для меня, но женщина зарделась. Ее пальцы нервно терзали грязное кружево, но лишь это теперь выдавало испытываемое ею волнение. – Леди Арианна, я умоляю вас принять мои извинения по поводу сего происшествия… Его слышали все. И толпа, вновь было ожившая, попятилась от оцепления. Впрочем, оцепление попятилось тоже, как понимаю, на всякий случай. Улица сразу стала шире. – …обстоятельства которого будут расследованы. И позволить мне хоть как-то загладить свою вину… …разве ты виноват? …я хозяин. Я несу ответственность. – Вы… вы не виноваты, ваша светлость. Вот! И я о том же. Но их светлость определенно не настроен на возражения. – …Север помнит песни. Кайя понял, что именно она хотела сказать, а вот я в очередной раз ощутила себя чужой. – Урфин, пожалуйста, проводи леди Арианну в… – Мы во дворе остановились, – подсказала она, розовея. – У ворот. Я… я сама найду дорогу. Ну уж нет, от моего заботливого супруга так просто не уйдешь. Да и согласна я с тем, что негоже бросать леди Арианну на произвол судьбы. Урфин с Кайя переглянулись, и Урфин едва заметно кивнул: мол, все будет в лучшем виде. – Думаю, в моих апартаментах вашей семье будет куда комфортней. – Урфин подал руку и подвел бедную женщину к коню. – Там тепло. Просторно. И вид из окна хороший. – Но… это неудобно! – Ой, поверьте, очень даже удобно, поскольку в отличие от их светлости я ценю комфорт. У меня даже кресла мягкие имеются. И еще надо найти вам платье, достойное столь прекрасной дамы… Он посадил совершенно растерявшуюся леди в седло. Гнев отнесся к смене всадницы с философским спокойствием. Сержант поднял оба щита. Один он закинул на плечо, помяв изгвазданный плащ. Второй держал в руке. – Полдень скоро, – сказал он, потирая свободной рукой шею. – Хорошее время для свадьбы. Все получилось не совсем так, как планировал Юго, но тоже очень интересно. Кайя Дохерти сдержался! А ведь малости не хватило… Юго было бы интересно посмотреть. В Хаоте он многое о местных лэрдах слышал, но слышать – одно, а видеть – другое. Чувствовать – третье. Это походило на зимний шторм, который предупреждает о появлении редкими уколами молний и голосом далекого грома. Потрескиванием седого льда и снежной мутью. Юго нравилось слушать шторм. Он ложился на снег, подставляя ветру лицо и руки, позволяя опалять кожу, потому что только так не ощущал боли. Ему бы пригодился шторм здесь, но Кайя Дохерти сдержался. И Юго чувствовал себя обманутым. Чем дальше, тем сильнее становилось разочарование. И палец на спусковом крючке дрожал – такого не случалось прежде. Юго убрал винтовку. Ничего. Впереди целая неделя. Юго постарается, чтобы их светлость не заскучал. Помост возвышался над толпой. Он был нарядным – шелка, ленты, цветы – и в то же время отвратительно ненадежным. Мое воображение рисовало картины одну другой мрачнее. Вот доски трещат под совокупным весом Высокого Совета. Или толпа, потеряв остатки разума – хотя не уверена, что можно терять то, чего нет, – напирает и сносит золотую цепь стражи. Или Кайя, вновь помрачневший, срывается на людей… в общем, невеселая у меня получалась свадьба. Орали рога. Выли волынки. И дробный стрекот барабанов испытывал нервы на прочность. Дыши глубже, Изольда. Кайя поднял руку, и музыка – если это можно назвать музыкой, – оборвалась. Стало тихо-тихо. – Леди Изольда. Моя жена. Плащ мой беззвучно соскользнул с плеч. И тишина изменилась. Я слышала их, через Кайя или собственное больное воображение, но слышала. Удивление. Неприязнь, которую объяснить была не в состоянии. Презрение. Я не похожа на леди в их представлении, в этом все дело. Но они ведь привыкнут? – Ее слово – это мое слово… Кайя положил руки на плечи. Тепло. Горячо даже. И пока он рядом, я выдержу эти взгляды и эту необъяснимую ко мне ненависть. – Уважение к ней – уважение ко мне. Кто же посягнет на ее жизнь, честь и достоинство, будет признан виновным в измене. Кратко и доходчиво. Даже я прониклась. Кайя не накрыл меня своим плащом – он меня в него укутал. И дальше что? Я забыла, что дальше… кажется, я должна преклонить колени… одно или два? Или вообще ниц пасть, лбом о помост биясь? Ноги подкосились сами, и я убедилась, что у плаща есть одно несомненное преимущество – он мягкий. Надеюсь, говорить ничего не придется… Не пришлось. Кайя подали корону, ту самую, из подземелий. И бремя власти в золотом эквиваленте легло на мою голову. Плечам тоже досталось – широкая золотая цепь с крупными каменьями весила килограмма три-четыре. А про цепь меня не предупреждали! Право слово, мне кольца как-то привычней. Заодно хотелось бы узнать, как долго предстоит изображать из себя покорную деву. Недолго. Кайя не стал поднимать меня. Он опустился на колени и, наклонившись ко мне, прошептал: – Прости. А потом поцеловал. Перед всеми. Советом, лордами, леди, толпой, которая застыла в неодобрительном молчании… а и плевать. Юго едва не застонал от разочарования. Ну как дети малые, ей-богу! Вторая ошибка за день. С женщины спрос невелик: она чужая и чужой себя показала. Но Дохерти должен был понимать, чего творит. Здешний закостенелый мирок не примет всерьез мужчину, который становится на колени перед женщиной. Да и еще целует ее прилюдно. Слабость и разврат в одном флаконе. Или это побочный эффект такой? Глобальные изменения психики невозможны без нарушения адекватности восприятия? Хотя, конечно, очаровательно… невероятно очаровательно. Юго всплакнул бы от умиления, когда б умел плакать. Я как-то смутно запомнила возвращение в замок. Только то, что сидела на лошади, габаритами не уступающей Гневу, прижимаясь спиной к их светлости, который в свою очередь держал меня крепко. Захочешь вырваться – не вырвешься. |