Книга Укрепрайон «Рублевка», страница 55 – Эдуард Краснянский, Александр Смоленский

– А какой у вас бардак на улицах, – счел необходимым поддержать Александра дед Иосиф. – Хуже самой грязной курдской деревни. Даже в лагерной зоне чище было...

– Правильно! – подхватил Акимыч. – Я давно предлагал сначала уничтожить эти пси-генераторы, а затем силой прорвать оцепление. Пока мы тут все концы не отбросили... А вы только ультиматумы рассылаете.

– И чего мы этим добьемся? – невозмутимо спросил Духон.

– У нас будет полноценная протестная демонстрация. Власть увидит, против чего мы протестуем.

– А потом что? Сложить на груди руки и ждать голодной смерти? – язвительно полюбопытствовал Ордынский.

– Во-первых, демонстрация – это идея, простите, вашего квартиранта. А во-вторых, нам нельзя ждать милости от природы, – совсем уж неожиданно продекламировал Духон и загадочно умолк. – Так вот. Я считаю, что надо созвать собрание жителей Рублевки, в разумных масштабах конечно, и создать свой орган самоуправления. И с его помощью начать строить новую жизнь. Чистить улицы. Пахать. Сеять. Собирать урожай...

– Неужели ты думаешь, что это так надолго? – ужаснулся Чигорин.

– Не знаю, – резко отрезал Духон, всем своим видом показывая, что не намерен гадать на кофейной гуще. – Делом займемся. Вот что главное. Посмотри, сколько талантливых людей зависло здесь, мается бездельем. Ты, например, кто по специальности?

– Да я уже и не помню, строитель я теперь.

– Вот и отлично. Дел будет по горло. Я ведь тоже строитель. И в типографии работать могу. Не пропадем.

Если бы рядом с Духоном в этот момент находился Багрянский, даже он поверил бы в небывалый энтузиазм, охвативший друга. Духон патологически ненавидел безделье, которым мучился уже третий месяц.

– А как же законный комендант Гулькин? Его что, побоку? – спросил Ордынский.

– Гулькин – не власть! Гулькин – бутафория! Обыкновенный управдом, не более того, – уверенно ответил Александр. – Поэтому я предлагаю не позднее чем в День Победы созвать в Жуковке собрание обитателей Рублевки и избрать новый орган власти. Олигархи, насколько я понял, тоже решили принять участие в нашем доморощенном путче. Я уже говорил, что встречался с ними.

– Вот на этот счет тебе, Даниил, партийное поручение. Возьми, кого считаешь нужным, и вперед, на баррикады. А детали по организации собрания, или лучше сказать земского собора, мы еще обсудим.

* * *

Москва теперь все больше догадывалась о том, что же происходит за Кольцевой дорогой – на Рублево-Успенском шоссе. Публикация, которую запустил Тим Талбот с подачи Багрянского, прозвучала как взрыв разорвавшейся бомбы.

Иностранные СМИ с удовольствием и одновременно с тревогой обсасывали детали событий на Рублевке и особенно неожиданное прочтение в новом контексте закона о временном управлении активами собственников. Из российских СМИ бунтовало «Эхо Москвы», «Молодая газета» и еще кое-какие незначительные источники. Они в унисон выделяли политический контекст событий, связывая их не столько с новым законом, сколько с началом предвыборной борьбы и чьим-то волевым решением удалить олигархов с поля боя за власть.

В праздничный майский день Шатунов уже с самого утра был в дурном расположении духа. Еще за завтраком он сполна начитался выдержек из различных источников информации, заботливо присланных дежурным помощником, и теперь не находил себе места в огромной шестикомнатной квартире.

Только, пожалуй, сейчас вице-премьер стал всерьез понимать, в сколь серьезную авантюру он втянулся сам, а вместе с ним еще тысячи людей. Но отступать было поздно: если из схватки с олигархами он не выйдет победителем, то можно поставить крест на всех его дальнейших планах. Причем это сделает не он, а сам президент, чей телефон прямой связи с ним подозрительно молчал.

Шатунов уселся у телевизора, чтобы в очередной раз прослушать чужие новости, когда зазвонил телефон правительственной связи. На проводе был Кушаков.

– Ну и как вам все это, Сергей Васильевич? – без каких-либо предисловий и приветствий в лоб спросил он.

– Вашими молитвами. Исключительно вашей заботой, товарищ генерал.

– Необходимо срочно переговорить, вернее, пообедать. В знакомом вам месте. Как вы на это смотрите?

Несколько растерявшись, Шатунов сделал паузу, затем ответил:

– Мне надо подумать...

– Чего еще думать? Будем вместе думать. И в этом, поверьте, есть крайняя необходимость, – решительно настаивал Кушаков.

Шатунов живо представил себе, какую бурю в доме вызовет его очередная отлучка в выходной день. Но в то же время он хорошо понимал и то, что директор АНБ не из тех, кто станет беспокоить его по пустякам. Да к тому же в праздничный день. Сергей Васильевич решил, что как-нибудь переживет тайфун по имени «супруга».

– Ладно, согласен.

– Тогда в четырнадцать часов. Хотите, я заеду за вами?

– Ради бога, не беспокойтесь! Я сам прибуду прямо на место. Ровно в четырнадцать.

Когда Шатунов в сопровождении метрдотеля вошел в знакомый кабинет ресторана, Кушаков уже был там. Он сидел с каменным выражением лица и листал какие-то бумаги. Завидев преемника, директор АНБ, не торопясь, поднялся с места.

Стол был уже сервирован. Однако гость с удивлением заметил, что на этот раз была подана какая-то странная закуска: кавказские лаваши, зелень с редиской, помидорами и огурцами на большом блюде, нарезанный тонкими ломтиками овечий сыр, небольшие пиалы с пряными соусами. В середине стола возвышалась внушительных размеров бутыль без этикетки с прозрачной жидкостью.

– Уж не в чеченском ли мы ауле? – спросил Шатунов.

– Сегодня мы будем угощаться настоящим хашем и соответственно натуральной домашней водкой. Хозяева говорят – семьдесят градусов!

– Несказанно рад. А вы уверены, что данное угощение придется по вкусу моему желудку?

– Некогда выбирать. Мы с вами почти что в боевых условиях.

Он увидел, как у Шатунова взлетели брови.

– Что, опять Рублевка?..

– Не опять, а еще, – невозмутимо ответил Кушаков. – Может, все-таки сначала отведаем закусок?

– Да не голоден я! Ради бога, не тяните резину! – взорвался Шатунов.

– Как вам будет угодно, Сергей Васильевич. Но то, о чем я вам сообщу, боюсь, надолго отобьет у вас аппетит. Во-первых, ни один из крупнейших собственников, кому были направлены предложения помочь личными финансами отечеству, пока никак не отреагировал. Во-вторых, взгляните на этот документ. – С этими словами Кушаков протянул вице-премьеру копию ультиматума жителей Рублевки, который лишь мимоходом упоминался в сообщениях прессы.

Шатунов быстро пробежал глазами текст.

– Получается, они раскусили наш замысел?

– Именно, – спокойно ответил Кушаков, дожевывая редиску. – Кроме того, группа самозваных активистов во главе с некогда известным банкиром Духоном и невесть откуда взявшимся там предпринимателем с Урала Демидовым созывают собрание жителей Рублевки. В-третьих, вы обратили внимание, что в прессе, в отличие от текста ультиматума, пока молчок о психотронном оружии, которое там было применено? Сдается мне, что неспроста. Своим ультиматумом, адресованном непосредственно мне другим представителем спецслужб и в котором это оружие как бы главный обвинитель, они намекают, что возможен торг... Но лично я считаю, что торг неуместен.