Онлайн книга «За пригоршню баксов»
|
Телохранитель Китайгородцев: Таких клиентов у меня никогда прежде не было. То, что предстоит нечто необычное, я понял сразу, едва только его увидел. В нем напрочь отсутствовали как чванливая сухость наших доморощенных миллионеров, так и вульгарность затянутых в тысячедолларовые пиджаки богатеев на час. «Марецкого ты узнаешь сразу», – сказал мне шеф, отправляя на эту встречу. Как в воду глядел. Представьте себе столичную Триумфальную площадь. Площадь, конечно, так себе, ничего особенного, но название – Триумфальная! Лето, солнце, бледно-голубое небо, воздух над десятимиллионным городом дрожит. У ослепительно серебристого роскошного «Мерседеса», каких на всю Москву штук пять, не больше, стоит человек с лицом античного бога, в вызывающе стильном костюме цвета сливок и такого же цвета шляпе. Шляпа широкополая, края ее с нарочитой небрежностью подогнуты, из нагрудного кармана пиджака торчит столь же небрежно смятый угол шелкового синего платка – ну вы видели подобных красавчиков в голливудских фильмах пятидесятых. Вылитый Грегори Пек, каким-то чудом из «Римских каникул» ступивший на московскую мостовую. – Вы Марецкий? – спросил я. – Да. Кто бы сомневался! – Я полностью в вашем распоряжении. – Так вы и есть мой телохранитель? – Да, зовут меня Анатолий. Фамилия Китайгородцев. – У меня никогда не было телохранителей, – сказал Марецкий. Я так и не понял, с какой интонацией он произнес эту фразу. Может удивлялся, почему раньше не догадался нанять телохранителя. – Поехали! – сказал Марецкий. – Ты не возражаешь, если мы будем на «ты»? – Не возражаю. – Это хорошо. Я люблю, когда между своими все по-простому, без пафоса. Вот так, всего одной фразой он дал понять, что мы с ним уже почти друзья. Сели в «Мерседес», где в прохладном воздухе салона плыли волшебные звуки чарующей музыки. – У меня есть только один недостаток, – сообщил Марецкий. – Я слушаю очень много музыки. Не всегда это нравится окружающим. Но это необходимо, пойми. Издержки профессии. Ты как? – Без проблем. – Это радует. Ты, кстати, давно в телохранителях? – Несколько лет. – Оружие есть? – Есть. – Покажи. Я отогнул полу пиджака и продемонстрировал ему плечевую кобуру с пистолетом. – Газовый? – осведомился Марецкий. – Нет, настоящий. – Это хорошо. Тогда сейчас поедем, и ты застрелишь одного типа. Я давно хотел его убить. * * * Для Китайгородцева все началось утром того же дня. Его вызвал к себе Роман Александрович Хамза, директор охранного агентства «Барбакан», и сразу спросил: – Тебе знакома фамилия Марецкий? – Марецкий? – приподнял бровь Китайгородцев. Что-то знакомое. Из разряда тех фамилий, которые все слышали хотя бы раз в жизни, но в первый миг нет озарения узнавания, а одна лишь секундная оторопь – кто это такой? – Музыка Игоря Марецкого, слова Ильи Резника, – голосом конферансье произнес Хамза, тем самым давая возможность вспомнить. – Композитор, что ли? – Ну! – сказал Хамза. – Ты нашу эстраду любишь? – «Ты отказала мне два раза, не хочу, сказала ты…» Я вообще-то не очень, если честно… – Это уже твои проблемы, Толик, – засмеялся Хамза. – Есть заказ, и его надо выполнять. Так что окунешься с головой в жизнь нашей эстрадной тусовки. – Чей заказ? – Марецкого. – С каких это пор композиторы стали себе телохранителей нанимать? – Про телохранителей композиторов мне прежде слышать не доводилось, – признался Хамза. – Но у эстрадных звезд охрана есть, ты это знаешь не хуже меня. – У него возникли какие-то проблемы? – Говорит, что нет. – «Говорит»? – переспросил Китайгородцев. – Мы как могли перепроверили, конечно, информацию. Ничего особенного вокруг Марецкого не происходит. Про угрозы в его адрес никто не слышал; долгов, за которые могут убить, у него нет; конкурентная борьба в нашем шоу-бизнесе в основном сводится к взаимному обливанию помоями через прессу, поэтому и тут ничего подозрительного. Конечно, всякое бывает. Вспомни, как иногда клиенты рвут на груди рубаху, клянутся, что проблем у них никаких нет, а телохранителя нанимают только потому, что это модно. А спустя месяц выясняется, что проблемы все-таки есть и клиент помалкивал о них в надежде, что как-нибудь оно само собой рассосется. Но тут, как мне кажется, не та история. Я надеюсь на тебя. Пообщаешься с ним, присмотришься, разберешься на месте, для чего ты ему вдруг понадобился. – Какой режим охраны? – «Личка». Будешь сопровождать повсюду. – Кто у меня на подмене? – Никого, Толик. Марецкий сказал, что не хочет, чтобы люди менялись. Так что на все время, которое предусмотрено договором, ты с ним сроднишься и станешь членом его семьи. Братом, к примеру. – А на какой срок заключен договор? – Конечная дата не определена. Марецкий сам поставит в известность, когда надобность в охране отпадет. – А ведь кто-то из наших с эстрадными звездами дело имел, – вспомнил вдруг Китайгородцев. – Костюков. – Я с ним поговорю. – Правильно, – одобрил Хамза. – Он просветит тебя, расскажет о нравах этой публики. Помнится, он был не в восторге. Ему даже физиономию там попортили. После этого он сказал, что лучше охранять уже заказанного недругами банкира, чем связываться с нашими эстрадными звездунами, прости господи! * * * – Толик! Я тебе искренне сочувствую! – первым делом сказал Костюков. Раны на его лице давным-давно зажили, но душа страдала до сих пор. – Более бестолковой клиентуры я не видел. Они же все личности творческие… Последние два слова Костюков произнес с такой убийственной интонацией, что сразу стало ясно, как он относится к людям, с которыми не так давно сталкивался по долгу службы. – Впечатлительные, легкоранимые. У них там все на понтах: днем целуются, вечером на презентации бьют друг друга по физиономии, и все это с истерикой, на соплях, как в самодеятельном театре. Поводы для ссор – как в детском саду: кого каким номером в концерте поставят, кто про кого что сказал – и все это всерьез, все обсуждается, принимается близко к сердцу. Певец Петров сказал, что певец Сидоров – полное фуфло. Все! Вражда навек! Возможно, даже до рукоприкладства дойдет и телохранителю придется их растаскивать. Потом еще фанаты… Это отдельная песня… |