Онлайн книга «Семь смертей»
|
Пока Анна мыла руки, Нина Дмитриевна, борясь с внезапно напавшим волнением, хозяйничала на кухне. А когда на столе уже покоились чашки с чаем, не выдержала и спросила: – Ну, говори, о какой беде ты упоминала? Анна Дмитриевна собиралась с духом около минуты. Наконец, выдохнув, она огорошила сестру новостью: – Нин, я беременна. Четвертый месяц пошел. – Тьфу ты! – Нина Дмитриевна зло посмотрела на сестру. – Я-то думала, действительно беда какая стряслась. Ань, у тебя совесть есть, нельзя же так людей пугать. – Я беременна, – повторила Анна Дмитриевна. – Слышала уже. Поздравляю! А где беду увидела? Дуреха, радоваться надо. – Может, скажешь, чему именно? Нин, я не могу рожать. Не могу! – Ой, кому ты заливаешь? Ты и не можешь рожать. Смешно! Да ты еще с десяток детдомовских ребятишек усыновить в состоянии. И все будут одеты-обуты, напоены-накормлены. Уж с вашими доходами грех на судьбу жаловаться. – При чем здесь доходы, не в деньгах суть, – разозлилась Фурманова. – А в чем? – Не от Павла я забеременела, Нинка. Не от мужа, понимаешь теперь всю абсурдность ситуации? – Хочешь сказать... – Да! – взвизгнула Анна Дмитриевна. – У меня есть любовник. – Ты изменяешь Пашке? – Нин, по-моему, я ясно выражаюсь, не задавай глупых вопросов. И только ради бога не читай мне нотаций. В конце концов, я не старая женщина и имею право на любовника. – Но ведь Паша... – Что Паша? Паша – это Паша, а я – это я. Ума не приложу, как так вышло? Мы с Костиком всегда предохранялись, а тут... – Значит, не всегда, – съязвила Нина. Не заметив в словах сестры иронии, Анна Дмитриевна продолжала сокрушаться: – Мне бы сразу тревогу забить, да я сглупила. На календарь глянула, думаю, что такое? И ты знаешь, вроде мыслишка шальная в голову закралась, а я, идиотка, отогнала ее. Цикл у меня давно нарушен, вот все на это и списала. А неделю назад меня тошнить по утрам начало – как с постели встану, так сразу в туалет несусь. – Ой, Анька! – Вот тебе и Анька. К врачу пошла, анализы сдала, а мне говорят: поздравляем, мамочкой скоро станете. Не помню, как из поликлиники выползла, руки трясутся, ноги не слушаются. А сегодня на работе усидеть не могла, такси взяла и сразу к тебе рванула. Нинок, надо что-то делать. Нина Дмитриевна погладила сестру по руке. – Ань, сперва успокойся, беременность – это не смертельно, не ты первая, не ты последняя. Подумаешь, ребеночек у нее будет, делов-то. Бросай своего Костика и поспеши обрадовать Павла. Он до потолка прыгать начнет, когда новость узнает. Ань, ну ты чего как маленькая? Сколько баб залетает от любовников, а детей потом законные мужья воспитывают. Уронив голову на стол, Анна Дмитриевна разрыдалась. – Эй, Анют, что за дела? – Нинка, ты всей правды не знаешь. – Господи, неужели еще не все? – Нинка, я пропала. – Выкладывай начистоту, не юли. Уняв рыдания, Анна Дмитриевна тихо молвила: – Мы с Павлом уже полтора года спим в разных спальнях. – По причине? – По причине его полной недееспособности! Поняла, на что намекаю? Павел не проявляет ко мне интерес, он импотент. Теперь запаниковала и Нина. – Вот это уже серьезно. – А я тебе о чем толкую. Павлу о беременности говорить нельзя, от аборта меня врач отговорил, не советует беременность прерывать, да я и сама боюсь до дрожи в коленях. – Тогда придется рожать. – Это понятно, а ребенка потом куда? В дом малютки? – Раньше надо было думать, – обозлилась Нина. – Через месяц-другой живот расти начнет, что мне Павлу говорить? – Скрывай живот под свободными одеждами. Сама сказала, вместе не спите, следовательно, голой он тебя не видит. Изловчись, продержись до родов. – А после? – Ань, мне нужно время, я так сразу сообразить не смогу. Ты езжай сейчас домой, а на днях созвонимся. Анна Дмитриевна уехала, а Нина Дмитриевна начала эксплуатировать серое вещество. Через три недели она позвала сестру для важного разговора. – Как дела? – спросила Нина, когда Фурманова примчалась на зов. – Как сажа бела. Вся на нервах. – Любовника бросила? – Он сам сбежал, как только о беременности узнал. – Тетеха! Зачем ты ему проговорилась? Чем меньше людей знают о твоем положении, тем лучше, в первую очередь для тебя самой. – Кончай на мозги капать, зачем позвала? – Сядь, сейчас расскажу. В принципе твоя проблема вполне решаема, и при удачном стечении обстоятельств ты выйдешь сухой из воды. – А поконкретней? – Мои соседи Ивановы давно мечтают о ребеночке, обоим слегка за сорок, и, судя по всему, своих детей у них уже не будет. Короче, я разведала обстановку, переговорила с Любой и Валерием – они согласны. – Согласны на что? – Взять на воспитание твоего ребенка. Месяца через три ты переедешь ко мне, дома скажешь, что я захворала и нуждаюсь в помощи, на работе возьми отпуск, потом справку сваргань. Анют, не мне тебя учить, у тебя есть связи, заплати, и справка в кармане. – Дальше. – Родишь в нашей местной больнице, Ивановы, с кем надо, договорятся, обиженных не будет. Из больницы отправишься домой, а Любка с младенцем через пару деньков выпишутся. Все чин чином. – Надо подумать. – О чем думать, Аня? Ты не в том положении, чтобы долго раздумывать. Или, может, у тебя есть альтернатива? – Альтернативы нет. – Вот видишь. А так и дите родителей любящих обретет, и ты успокоишься. Куда лучше, чем если новорожденного в дом малютки отдадут, а затем в детский дом оформят. В этих домах, сама знаешь, у детей жизнь не сахар. И Анна Дмитриевна дала добро. Она познакомилась с Ивановыми – супруги произвели на нее впечатление, и на сердце немного полегчало. На седьмом месяце Анна Дмитриевна перебралась к сестре. Целыми днями Фурманова сидела в саду, дышала свежим воздухом и молила Бога, чтобы эта эпопея с рождением нежеланного ребенка быстрее закончилась. А потом Нина Дмитриевна начала замечать, что Аня перестала спать ночами. Сядет у окна и таращится в темноту. На все вопросы сестры Фурманова отвечала: – Я думаю. – О чем? – Правильно ли поступлю, отдав ребенка Любе? |