Онлайн книга «Музыка ночи»
Он заметил, что Лиза часто говорит о своей семье, заставляя его думать, что она крайне важна для нее. И она переживает за своих друзей. Она прирожденная воспитательница, понял он, и логика подсказывала, как это было ни противно ему, что воспитательнице хочется иметь своих детей. Удивительно, но мысль о детях не пугала его так, как мысль о браке. В четверг телефон зазвонил позднее обычного. Лиза уже воспринимала телефонные разговоры с Бриком как единственное запретное удовольствие, которое она могла позволить себе. Деловые же свидания были таким занудством. Обычно они с Бриком не обсуждали ничего серьезного, но их короткие разговоры вызывали в ней ощущение, что она любима. А поскольку их разделяли долгие мили, ей не приходилось волноваться, как бы не выкинуть какую-нибудь глупость, например, попросить его поцеловать себя. Она могла лишь желать этого, мрачно подумала она, поднимая трубку. — Алло? — спросила она, ожидая услышать голос Брика. — Как поживаешь? — невнятно произнес он. Лиза нахмурилась: — Брик? Как-то ты странно говоришь. С тобой все в порядке? — Ага. Только-голова-немного-болит. Его слова сливались друг с другом. Она забеспокоилась: — Ты не заболел? — Нет-нет. — Он тяжело вздохнул. — Мы-вроде-должны-говорить-не-обо-мне. Я-звоню-чтобы-послушать-о-тебе. У нее сжалось сердце: — Я не желаю говорить о себе. Что случилось? — В-самом-деле-ничего. Вот-только-голова. Такое-ощущение-будто-в-нее-залезла-бригада-подрывников-и-разнесла-все-в-пыль. — Ты был у врача? — Ага. Мне-дали-какие-то-таблетки-в-травм-пункте. Поэтому-наверное… — В травмпункте? — завопила она. Последовало долгое молчание. — Лиза-пожалуйста-не-кричи-на-меня-сейчас. Она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы сдержать панику. — Почему ты обратился в травмпункт? — Не-так-все-плохо. Я-упал-и-получил-не-большую-царапину-головы. Лизино предчувствие подсказывало ей, что его определение «небольшой царапины» может не совпадать с ее представлениями. — С чего ты свалился? Он опять тяжело вздохнул. — С-двадцатифутовой-лестницы-но-обошлось-несколькими-швами. Ты-же-знаешь-Лиза-какая-твердая-у-меня-голова. Каждая новая доза информации, которую она вытягивала из него, усиливала ее волнение. Он же продолжал говорить невнятно. — Я-поставил-будильник-так-чтобы-он-будил-меня-каждые-два-часа-так-что… — Через десять минут я буду у тебя, — прервала она его. — Нет-необходимости. Само-пройдет. Лиза ощутила странное жжение за веками. Она никому не могла объяснить свои отношения с Бриком, меньше всего самой себе, но знала, что не может оставить его одного после несчастного случая. — Через десять минут, — бросила она и положила трубку. Брик скривился от громкого щелчка, отозвавшегося в его голове, и осторожно откинулся на подушку. Если бы он не посмотрелся в зеркало с час тому назад, то поклялся бы, что его голова была размером с большой арбуз. Врач настаивал, чтобы он отлежался в больнице, но Брик ненавидел больницы и использовал всю свою силу убеждения для того, чтобы его отпустили. Бригадир отвез его домой и обещал навестить позже. Приняв душ, он позвонил Лизе и сейчас остался совершенно без сил. Закрою глаза на минутку, подумал он, скоро приедет Лиза. Кто там барабанит по голове? — запаниковал он, очнувшись через какое-то время. Удары, казалось, проникали под череп, отдаваясь во всем теле. Послышался женский голос. Лиза, сообразил он. Он еле дотащился до двери и отпер ее. Все было как в тумане, но он все же разглядел ее озабоченное лицо. Покачав головой, она вошла в квартиру. — Брик, тебе необходимо лежать. — Бросив свою сумочку на стул, Лиза положила на стол пакет, подозрительно пахнущий куриным супом, а затем взяла его под руку и повела по коридору. — Пойдем, тебе не следует вставать с постели. — Не-мог-же-я-открыть-дверь-с-кровати, — проворчал Брик. От ее запаха у него еще сильнее закружилась голова, но это головокружение было приятным. Он сделал глубоких вдох. — Господи-как-хорошо-ты-пахнешь. Я пошлю-целый-склад-твоих-духов. Как-они-называются? Говорил он все так же невнятно, заметила Лиза. — «Наваждение», — рассеянно ответила она, подталкивая его к кровати. — Наваждение-это-ты. — Он замолчал, испытывая неловкость от ее неожиданной заботы. — Подожди-ка. Хочешь-поесть-или-выпить? У-меня… — Забудь, пожалуйста, о гостеприимстве. Если я захочу попить, поухаживаю за собой сама. Сейчас меня беспокоишь ты. Мне совсем не нравятся эти швы. Меня тревожит цвет твоего лица. И мне вовсе не по душе твоя невнятная речь. Он нахмурился: — Хоть-что-нибудь-тебе-во-мне-нравится? Слишком многое, подумала она, с опасением осматривая его. Он выглядел бледным, несмотря на загар. Врачу пришлось выбрить волосы на голове Брика, чтобы наложить швы. В глазах Брика всегда проглядывало сочувствие к неудачливым людям. За прошедший год Лиза убедилась в этом. Его квадратная челюсть свидетельствовала о решительности. Сила его тела была видна по его плечам и шее, которые — она не сомневалась — выдержали бы целый мир. Единственный груз, который он не мог выдержать, напомнила она себе, это брак. Да, мрачно признала она, слишком многое в Брике может нравиться. Она склонилась к нему и мягко нажала на его широкие плечи, прошептав: — Ложись. В его глазах вспыхнули огоньки, а губы расплылись в мальчишеской ухмылке: — Хочешь-мне-помочь? Она испугалась: вдруг сцена, разыгравшаяся между ними недавно, повторится, но тут заметила, как его ухмылка превратилась в гримасу боли. Он опустился на кровать и застонал. — Я-весь-в-твоей-власти, — пробормотал он и осторожно опустил голову на подушку. — Ты-в-моей-спальне-а-я-ни-черта-не-могу. У Лизы подергивались губы, когда она заносила его ноги на кровать. — Не волнуйся, я помогу тебе. — Я-кажется… — Он закрыл глаза в изнеможении. — Что сказал доктор? — Я-должен-просыпаться-каждый-час-вплоть-до-утра, — сообщил он глухим сонным голосом. — Не-мочить-швы. Пить-много-жид-кости, — перечислял он. — Отдыхать. — Он издал долгий, тяжелый вздох, словно из него выпустили воздух. — Я-же-говорил-что-чувствую-себя-препаршиво. — Его голос угасал. — Думаю… мне-нужно… — …Поспать, — закончила она за него и сверилась с будильником. Через шестьдесят минут она его разбудит. Лиза погладила его лоб, откинула прядь волос. Кончики его густых ресниц посветлели от постоянного пребывания на солнце. Он походил на сорванца, сморенного сном. |