Онлайн книга «Прощай, детка, прощай»
— Мистер Миллер, — взвизгнул Леон до того пронзительно, что у меня зазвенело в ушах. — Одна тысяча. — Бубба остановился, убрал в карман пиджака пересчитанные купюры, а то, что еще предстояло пересчитать, держал в руке. Леон с облегчением вздохнул, решив, что сейчас все решится само собой. Бубба взглянул на меня так, будто не понимал, из-за чего сыр-бор. Роберта опустила пистолет. — Ну, мистер Миллер, если мы сейчас сможем… Бубба лизнул подушечку большого пальца и взял верхнюю банкноту из пачки, которая оставалась у него в руке. — Двадцать, сорок, шестьдесят, восемьдесят, сто… Леон Третт изменился в лице, будто у него в мозгу произошла закупорка кровеносного сосуда. Белое как мел лицо стало алым и вспухло, он схватил незаряженный пистолет двумя руками и стал прыгать с ним взад-вперед, как ребенок, которому срочно надо на горшок. Роберта Третт снова подняла пистолет, навела ствол на голову Буббы, прищурила левый глаз, прицелилась и взвела курок. В резком свете лампы фигуры стоявших посреди кухни Роберты и Буббы контрастно выделялись на фоне интерьера, на порождения природы таких размеров обычно взбираются с помощью веревок и специальных крюков, и просто трудно было себе представить, что они могут быть порождением человека. Я тихонько вытащил свой пистолет, завел руку за спину, снял его с предохранителя. — Двести двадцать, — бормотал Бубба. Роберта сделала к нему еще шаг. — Двести тридцать, двести сорок, слышь, чувак, да застрели ты эту суку, будь добр, двести пятьдесят, двести шестьдесят… Роберта Третт застыла, будто споткнулась. Казалось, она растерялась, не понимает, что делать дальше, и совершенно незнакома с таким состоянием. Думаю, ей ни разу в жизни не приходилось сталкиваться с таким невниманием к своей особе. — Мистер Миллер, вы сейчас перестанете считать. — Она выставила распрямленную руку с пистолетом под прямым углом к туловищу, костяшки пальцев на фоне черной стали казались совсем белыми. — …триста, триста десять, триста двадцать, я же говорю, пристрели эту кобылу, триста тридцать… На этот раз Роберта не могла сомневаться в том, что услышала. Запястье задрожало, пистолет заходил ходуном. — Мадам, — попросил я, — положите пистолет. Она видела, что я стою на месте, но ее явно обеспокоило, что она не видит мою правую руку. Тут-то я большим пальцем и взвел боек, он щелкнул, и этот щелчок был слышен так же ясно, как мог бы быть слышен и сам выстрел. — …четыреста пятьдесят, четыреста шестьдесят, четыреста семьдесят… Роберта Третт посмотрела через плечо Буббы на Леона, дуло ее пистолета изрядно подрагивало. Бубба считал. В глубине дома, в дальнем конце коридора, делившего здание пополам, послышался шум: дверь там резко открыли и сразу же закрыли. Роберта стрельнула глазами в ту сторону, потом снова посмотрела на Леона. — Останови его, — сказал Леон. — Пусть перестанет считать. Мне это больно видеть. — …шестьсот, — сказал Бубба, повысив голос, — шестьсот десять, шестьсот двадцать, шестьсот двадцать пять, ну, хватит уж пятерок-то, шестьсот тридцать… В коридоре послышались тихие приближающиеся шаги, Роберта напряглась. — Хватит, — сказал Леон. — Перестань считать. Другой человечек, еще меньше ростом, чем Леон, скованно ступая, вошел в кухню. Его темные глаза широко раскрылись от удивления и замешательства. Я приставил пистолет к его лбу. Грудь у него была до того впалая, что казалось, вместе с грудиной выгнута совсем не в ту сторону, как положено природой человеку. Живот выпирал вперед, как у пигмея. Правый глаз косил и все ускользал от нас, как уносимая морским течением лодка. В белом свете люминесцентной лампы над правым соском краснели мелкие царапины. Если не считать небольшого синего махрового полотенца, он был гол, и потная кожа поблескивала в ярком свете. — Корвин, — сказала Роберта, — иди к себе. Корвин Орл. Видно, он в конце концов нашел свою семью. — Корвин останется здесь. — Я вытянул руку и убедился, что здоровый глаз Орла заглянул в дуло. Он кивнул, покорно уронил руки. Глаза обитателей дома обратились к Буббе. — Две тысячи! — воскликнул он и поднял над собой пачку купюр. — Мы согласны на компенсацию. — Голос Роберты дрожал. — А теперь завершим сделку, мистер Миллер. Дайте нам магазины. — Дайте нам эти магазины! — взвизгнул Леон. Бубба через плечо взглянул на него. Корвин Орл сделал шаг назад, но я строго покачал головой: «Не вздумай». Он сглотнул. Я сделал пистолетом знак приблизиться, и он повиновался. Бубба усмехнулся. От этой усмешки Роберта совсем сникла. — Магазины. — Бубба обернулся к Роберте и тут, кажется, впервые заметил направленный на себя пистолет. — Разумеется. Он поджал губы и послал Роберте воздушный поцелуй. Она заморгала и отшатнулась, словно в нее пшикнули ядовитым газом. Бубба полез в карман плаща и резко выхватил оттуда руку. — Э-э-э, — проблеял Леон. Бубба шлепнул Роберту по запястью, пистолет выскользнул у нее из руки и, описав дугу, полетел через мойку и стойку. Все, кроме Буббы, пригнулись. От удара о стену сработал механизм, раздался выстрел. Пуля проделала дыру в дешевом пластике за раковиной и отлетела рикошетом в стену рядом с окном, под которым скорчился Леон. Пистолет с громким стуком упал на стойку и развернулся дулом к запыленной решетчатой сушилке для посуды. Бубба взглянул на дыру в стене. — Круто. Все, кроме Леона, выпрямились. Он сидел на полу, приложив руку к сердцу, и эти его выцветшие глаза смотрели так твердо, что я понимал: он совсем не такая размазня, какой мог показаться, пока Бубба считал деньги. Это была лишь маска, роль, которую, как я решил, он играл, чтобы мы о нем забыли и не обращали на него внимания. Сейчас, сидя на полу и с неприкрытой ненавистью глядя на Буббу, он эту маску сбросил. Бубба запихнул вторую пачку купюр в карман, подошел к Роберте. — Ты, Зена [42] Большая, на меня пушку наставляла. — Он потер ладонью нижнюю часть лица, наполнив пространство кухни шуршанием щетины о грубую кожу. Руки Роберты безжизненно повисли. Бубба ласково улыбнулся. — Ну что, сейчас тебя прикончить? — спросил он очень тихо. Роберта качнула головой. — Точно? Она заторможенно кивнула. — Ты же, как ни крути, пушку на меня наставляла. |