Онлайн книга «Час волка»
|
– Педалью газа пользоваться надо ласково и нежно, – сказал я. – Представь, что ты идешь по болоту и каждую кочку проверяешь на прочность носком ноги. Инга посмотрела на меня. В ее глазах цвета болотных кочек полыхал холодный азарт. – Нет, дорогой мой тиче Бармалей Леплес… – Бартолемео Лесепс, – поправил я. – Я должна научиться не столько водить машину по правилам, сколько эффектно, с визгом и искрами трогаться с места и быстро набирать сумасшедшую скорость. – Ах, вот оно что! – протянул я. – А зачем тебе это надо? – В фильме будет эпизод, как студентка Марта убегает от мафии, прыгает в первую попавшуюся машину и срывается с места. Марту буду играть я. Мне предлагали дублера, но я отказалась, пообещала, что за десять дней, пока оператор и художник занимаются выбором натуры, научусь выполнять этот трюк. – Понятно, – ответил я. – Теперь все понятно. Только на старой «шестерке» сумасшедшую скорость тебе вряд ли удастся развить. Дорогу опять заняли прохожие. Мы терпеливо ждали, когда взлетная полоса освободится. – Ты играешь главную роль? – спросил я. – Да, – кивнула Инга. – А как фильм будет называться? – «Час волка». Там будет и современность, и средневековье. В современной части я играю Марту, а в исторической – графиню Лавани… Ой, смотри! Смотри! – Она тыкала пальцем в ветровое стекло. – Куда смотреть? – не понял я, выворачивая шею. – Наверх! – А что там я должен увидеть? – Дельтаплан с мотором!.. Поздно, улетел уже. – Да видел я его тысячи раз! Зачем так громко кричать? – В нашем фильме тоже будет дельтаплан. Он зависнет над моторной лодкой, а Марта ухватится за свисающий фал… – Марта, насколько я понял, это ты? Инга опять попыталась эффектно стартовать. В общем, уже что-то вырисовывалось, хотя она еще не уловила тот тонкий момент со сцеплением, при котором двигатель не глохнет, а колеса шлифуют асфальт с визгом и дымом. Мы подкатили к рынку. Народ тучами проплывал перед машиной. Я держал ногу на тормозе. – Остановись у обочины, – попросил я. Инга решительно кинула машину на бордюр. Я лишь головой покачал. – Плохо, да? – с надеждой спросила она. – Постоим минутку, ладно? – ответил я, приоткрывая дверь, чтобы запустить в салон сквознячок. У входных ворот кругами ходили менялы, шлепали пачками купюр по ладони и безостановочно бормотали: – По выгодному курсу… Рубли на доллары, доллары на гривны, гривны на рубли… Я искал среди них усатого, Вечного Мальчика, как я называл тощего спекулянта по кличке Холера, с лицом, усеянным, как прыщами, мелкими носиком, ротиком, глазками, с аккуратным пробором, свежей стрижкой и дурным запахом дешевого одеколона. Ему было за сорок, но выглядел он как болезненный подросток. Он прятался от солнца в тени козырька у входа в мясной павильон и искоса наблюдал за нашей машиной. Я не стал к нему подходить и качнул головой. Вечный Мальчик, соблюдая понятную только ему конспирацию, медленно прошелся до ограды, оттуда к остановке автобуса, видя все вокруг себя, после чего, шлепая купюрами по ладони, приблизился к «шестерке». – Здрасьте! – по своему обыкновению поздоровался он, слегка склоняясь над дверью и мельком взглянув на Ингу. – Какие проблемы? Баксы нужны или рубли? – Мне Кучер нужен, – без долгого вступления сказал я. – Нужен – найдем, – негромко пропел Вечный Мальчик. – А чего это ты на «шестерку» пересел? С «Ниссаном» что-нибудь случилось? Зато водитель у тебя – нет слов! – Завтра я жду его на остановке у гостиницы «Горизонт» в это же время, – сказал я, глядя на рыжий пробор менялы, присыпанный, как песком, перхотью. – А что я буду с этого иметь? – спросил Вечный Мальчик, двигаясь всем телом, словно под его одеждой табунами бегали вши. – Вставные передние зубы, – пообещал я. – Не слышал о таком нумизмате Лембите Лехтине? На рынке он не появлялся? – Редкая фамилия, – ответил Вечный Мальчик, перебирая купюры, как колоду карт. – Не слышал и не встречал. Я захлопнул дверь. Инга помахивала перед лицом журналом. – Жарко? – спросил я. – Еще немного поработаем, потом поедем кушать мороженое, а завтра я научу тебя с ходу разворачиваться на сто восемьдесят градусов, так, что пыль пойдет столбом. Твоему Бразу понравится. – Да? – удивленно спросила Инга и взглянула на меня чисто женским взглядом. – А разве завтра мы тоже вместе? – А тебе этого не хочется?.. Поехали! Она не ответила, завела машину. – Куда едем, мой тиче? – Прямо, к автостанции, потом свернешь направо. Там село Дачное находится, дорога не загружена, можно тренироваться. Заодно выполнишь одну мою просьбу. – Какую? – Узнаешь. Мы выехали на шоссе, миновали каменные башни горы Гребешок и свернули на грунтовую улочку, зажатую с двух сторон заборами, из которых ломились пышные сады. Инга вела машину ровно, и я на некоторое время забыл о своих обязанностях, погрузившись в тяжелые мысли. – Стой! – скомандовал я. – Что это за деревня? – спросила Инга, когда пыль вокруг нас развеялась. Я смотрел на ее ухоженное лицо. У нее любовников больше, чем поклонников, подумал я. Все первые лица кинематографа и все вторые: помреж, пом-опер, помхуд, помрук, помзад… – Опусти очки на глаза. Она послушалась, но тотчас заметила: – У тебя взгляд, как у Браза. – И что в его взгляде интересного? – Он всегда смотрит на артиста, как на бутерброд, который продают в вокзальном буфете. – Пройди, пожалуйста, по этой улице вперед метров сто, – сказал я, продолжая смотреть на Ингу, как на вокзальный бутерброд. – Справа увидишь двухэтажный дом с мансардой, номер сто тридцать четыре, покрыт красной кровельной медью. В общем, не ошибешься. Позвонишь. Если выйдет детина ростом выше меня и с лысиной, гладкой, как луна, скажешь, что тебе нужен господин Кучер. Он не признается, начнет спрашивать: зачем, для чего? А ты скажешь, что интересуешься старинными монетами. – Это все? – Да, все. Весь фокус заключается в том, что он тебе ответит. Тебе, артистке, нетрудно ведь сыграть нумизмата? – Я многое могу сыграть. – Тогда сделай одолжение. Не бойся, это не страшно… Да, подожди! Вот сто долларов. Без них он не станет с тобой разговаривать. Инга вышла, поправила прическу и протянула руку. – Сумочку! |