Книга Два шага на небеса, страница 56 – Андрей Дышев

От этих слов Виктор взорвался.

– Вот что! – визгливым голосом известил он. – Я вовсе не намерен подчиняться вашим глупым прихотям!

– Это не глупая прихоть, – спокойно ответил я. – Кто-то уже второй раз пытался совершить преступление. И нет ничего странного в том, что мне, например, захотелось выяснить, кто же этот мерзавец. Я достаточно ясно выражаюсь?

Врач, внимательно выслушав меня, кивнул и, ухмыляясь краем рта, уточнил:

– Вы считаете, что все мы в равной мере попадаем под подозрение?

– Безусловно.

– И вы в том числе?

– И я в том числе.

– В таком случае почему вы определили для себя привилегии? Почему вы взяли на себя роль сыщика? Кто наделил вас правом устраивать допрос моей матери? Почему позволяете себе поднимать с пола разные предметы? Или заходить в каюту капитана?

– А в России так принято, – примирительно сказал генерал, пытаясь разрядить напряженную обстановку. – Власть сначала надо схватить за жабры, а потом придумать оправдательный для себя закон… Вот что, мужики! Пошли лучше по каютам! А предварительно не помешало бы остограммиться.

– Генерал, – произнес я раздосадованно, – неужели вы можете сейчас спокойно уснуть?

– Переигрываешь, – дружелюбно шепнул мне генерал и взял под руку. – Врачу не хочется прилюдно объявлять, что его матушка двинулась мозгами. Что ты на него наезжаешь? Не было ничего, поверь мне!

Последние его слова Виктор не мог не услышать, и едва я попытался представить генералу «вещдок», который держал в руке, как Виктор язвительно заметил:

– А что касается этой железки, так это вас надо допросить, почему она оказалась в вашей бывшей каюте. Не вы ли сами сняли ее со щита?

– Хорошо, – сквозь зубы произнес я. – Черт с ней, с монтировкой! (Виктор победно усмехнулся и повернулся ко мне спиной.) Но вы объясните, почему дверь оказалась открытой, если Дамира заперла ее изнутри!

– Спокойной ночи! – не оборачиваясь, сказал Виктор, зашел к себе и с силой захлопнул дверь.

– Пошли, пошли, водочки выпьем! – похлопал меня по плечу генерал и потащил к лестнице.

– Тысячу извинений, – мило улыбнувшись, сказала Алина и с мягкой настойчивостью выдернула из моей руки монтировку, обернутую газетой.

Мизин, продолжая разрывать рот зевотой, посмотрел вокруг себя и спросил:

– Все? Построение закончено? Можно разбредаться по норам?

Я сгорал со стыда и не мог избавиться от чувства, словно был одет в клоунский колпак, в котором устроил бездарнейший спектакль; все зрители, плюясь и вполголоса чертыхаясь, расходились по каютам, а я продолжал кривляться, надеясь сорвать аплодисменты.

– Бывает, – попытался успокоить меня генерал, словно прочитал мои мысли. – Я тоже, как услышал ее вопль, подумал, что режут. В этом месте у женщин броня тонка, – добавил он и постучал себя пальцем по лбу. – Особенно когда всю жизнь без детей, без семьи, без цели…

– Извините, – сказал я, не дослушав генерала, и, круто повернувшись, побежал вниз. – Алина, подожди!

Девушка уже нажала на ручку двери и, замерев в этом незавершенном движении, повернула голову и с удивлением посмотрела на меня.

– Подожди! – повторил я, вплотную подойдя к ней. – Я к тебе.

– Пропал мужик! – сочувствующе произнес генерал, хотел плюнуть под ноги, да передумал и пошел наверх.

Алина демонстративно взглянула на золотые часики, скользящие по ее тонкой руке, как индийский браслет.

– Второй час ночи. По-моему, уже поздно.

– Поздно будет завтра, – ответил я и, положив свою ладонь поверх ее ладони, надавил на дверную ручку.

В своем богатом воображении я переусердствовал, создавая виртуальный образ Алины. Невеста Нефедова не хотела становиться моим союзником, которому я мог бы доверять в той же степени, как и Валерке. Свою душу Алина держала за семью замками.

– Ну? – спросила она, пустив меня только в прихожую и заслонив собой проход в комнату.

– Зачем тебе монтировка?

– А тебе зачем?

– Если ты надумала снять с нее отпечатки пальцев, то найдешь на ней только мои «пальчики», – предупредил я. – Дело в том, что преступник пользовался газеткой, а я, когда этой штукой взламывал ящик с жилетами, не пользовался. Соображаешь?

– Это хуже, – ответила Алина. – Что еще?

– Мне кажется, ты мне не доверяешь, – признался я.

Алина молча пожала плечами. Я не понял, как расценить этот ее жест.

– Переведи! – потребовал я. – Скажи что-нибудь!

– Да. Не доверяю. Только не тебе, а твоему профессионализму.

– Конечно! – в чувствах взмахнул я руками. – Тебе легко судить со стороны! Ну как я мог справиться с этим стадом баранов?!

– Ты их распугал, дружочек. Вместо того чтобы тихонечко присматриваться, побольше думать и анализировать, ты принялся командовать. Надо было принять условия игры, которую все поддерживают, которая всем выгодна. Залечь на дно, понял?

– Какая же ты умная! – не сдержался я. – Залечь на дно! Да ты понимаешь, что у преступника остался дубликат ключа, которым он открыл дверь! Да еще и фонарик! По горячим следам все это можно было легко найти – в карманах, в тапочках, в трусах, черт возьми!

– Ну-у, – протянула Алина, – Стелла наверняка бы с удовольствием стянула с себя трусики. Но как бы ты стал обыскивать генерала?

– Руками! – рявкнул я и, сжав кулак с суставным хрустом пальцев, вскинул его вверх, словно ударил невидимого врага снизу по челюсти.

– Не уверена, что у тебя получится что-нибудь путное, – с сомнением сказала Алина и пошла в комнату, тем самым приглашая меня за собой.

– Помоги мне! – взмолился я, наверное, первый раз в жизни признаваясь перед девушкой в своем бессилии. – Я уже разбил голову об эти бетонные стены! Я уже по горло закопался в факты, но не могу их сложить.

– Не знаю, не знаю, – произнесла Алина, села в кресло и пристально посмотрела мне в глаза.

– Чего ты не знаешь? – злился я. – Мы же одно дело делаем!

– Одно, – согласилась Алина и опять замолчала, чего-то ожидая от меня, может быть, еще каких-нибудь веских доводов. Но у меня уже не было ни доводов, ни слов, ни сил.

– Как хочешь, – прошептал я и сел посреди каюты на пол. – Пусть хоть весь мир отвернется от меня. Это уже дело принципа. Если хочешь, это дело моей чести. И я его распутаю, чего бы мне это ни стоило. Рано или поздно, но я это сделаю, даже если мне придется сорвать все двери со всех кают, взломать палубу и затопить этот поганый «Пафос»!

Должно быть, мой пафос о «Пафосе» несколько смягчил сердце Алины. Она попросила меня встать с пола, сесть за стол и спокойно, без крика, изложить свои соображения относительно недавнего происшествия. Я попросил ручку и лист бумаги, нарисовал схему яхты и в течение пяти минут объяснил ей, почему подозреваю только двоих пассажиров в попытке убить меня: генерала и Мизина.