Онлайн книга «Ненужное зачеркнуть»
|
– Да, да, понимаю! Съемки, концерты… Надеюсь, режиссер вас разыскал? – Какой режиссер? – насторожился я. – Режиссер кино! – радостно пояснил бармен. – Станислав Говорухин! Он увидел афишу с вашим автографом и говорит: «Этого человека я ищу. Хочу снять о нем документальный фильм…» Я схватил бармена за руку и отвел к краю дороги, чтобы не мешать прохожим. – Кто?! Станислав Говорухин?! А как он выглядел? – Как? – произнес бармен не без удивления, мол, странно, что я, весь из себя известный, не знаю, как выглядит не менее известный кинорежиссер. – Представительный такой, сухощавый. Очки, сигарета… Все, как положено. – И что ты ему ответил? – Что вы часто гуляете по набережной. Если бы у меня был ваш телефон, я бы обязательно дал ему. – Больше он ничего не спрашивал? – Как же! Спрашивал, что это за Ирина Гончарова расписалась на афише. – Когда это было? – Вчера вечером… Жаль, что он вас не нашел! Это будет клево, если он снимет про вас фильм! Хотел бы я этот фильм посмотреть! Я быстро смешался с толпой. Ситуация еще хуже, чем я думал. Этот человек, который говорил с барменом, заинтересовался Ириной. Через адресный стол ему ничего не стоит узнать, где она живет. Я на ходу набрал номер телефона Ирины. Она ответила сразу. Голос ее был весел. – Ирина, у меня к тебе просьба, – сказал я, стараясь подобрать нужный тон: не пугать слишком, но в то же время дать знать, что дело очень серьезное. – Не выходи из дома и никому не открывай дверь. Ты меня поняла? Никому! – Хорошо, мой дорогой врачеватель и спаситель! Больше никому не открою. Клянусь! Что-то резануло мой слух. – Что значит «больше никому»? Ты уже кому-то открывала? – А как иначе я получила бы от тебя такой калорийный и легкоусвояемый гостинец? – Ты о чем, Ирина?! – закричал я. – Как о чем? – голос Ирины надломился. Мой крик испугал ее. – О пицце, которую ты для меня заказал. У меня все похолодело внутри. – Какая еще пицца, Ира?! Я не заказывал для тебя никакой пиццы! – Да? – растерялась Ирина. – А кто же тогда заказал? Приехал мужик в фирменном комбинезоне, вручил коробку, попросил расписаться на чеке, пожелал приятного аппетита… – Надеюсь, ты ее не пробовала? – спросил я, чувствуя, как слабеют ноги. – Пробовала, – почти шепотом ответила Ирина. – Четвертинку съела… Грибы, ветчина, сыр. Очень вкусно… А что случилось, Кирилл? – Я еду к тебе! – проговорил я. – Немедленно промой желудок! Ты меня поняла? – Поняла, поняла… Что ж ты меня так пугаешь? «Это просто ошибка, – успокаивал я себя, отчаянно размахивая руками, чтобы остановить попутку. – Доставщики пиццы часто путают адреса. Кто не заказывал, те отказываются. А Ирина не отказалась, потому что решила, что пиццу я ей прислал!» У машины, которая везла меня к дому Ирины, были проблемы с глушителем, и она ревела, как реактивный двигатель в форсажном режиме. Мне пришлось заткнуть одно ухо пальцем, чтобы услышать голос Ирины. – Ну, как ты? – спрашивал я. – Как, как… Делаю, что ты мне сказал. – Чувствуешь себя нормально? – Ага, нормально! Мне от этой процедуры жить уже не хочется! – Держись, я уже скоро! Так скоро, как мне того хотелось, не получилось. На пересечении Куйбышева и Ословского рабочие укладывали асфальт, и движение было открыто только по одной полосе. Нам пришлось ждать своей очереди минут десять. Я снова позвонил Ирине. – Все о’кей, – ответила она на мой вопрос о самочувствии, но мне послышалось хриплое и частое дыхание. Я позвонил в «Скорую», назвал адрес Ирины и диагноз: острое пищевое отравление. – Чем отравилась? – уточнила диспетчер. – Должно быть, пиццей. – Температура, головокружение, судороги наблюдаются? Я не знал, что ответить, но на всякий случай подтвердил, что да, наблюдаются. – Ждите, врач будет. Я отключил телефон и сжал его так, что скрипнула пластиковая крышка. – В такую жару пиццей немудрено отравиться, – влез в мои дела водитель. – Твой ревущий пылесос может ехать быстрее?!! – крикнул я и так взмахнул рукой, что водитель втянул голову в плечи. – Так… пробка ж… – попытался оправдаться он, не понимая, почему я вдруг вспылил. С раскаленным, как доменная печь, мотором, оглашая окрестные дворы леденящим душу ревом, машина наконец подъехала к дому Ирины. По лестнице я бежал так, что на каждом пролете спотыкался, и неминуемо расквасил бы себе лицо, если бы вовремя не хватался за перила. «Все обойдется! Все будет хорошо!» – внушал я себе. На кнопку звонка я давил до тех пор, пока Ирина не открыла. Уже с порога я обратил внимание, что девушка необыкновенно бледна. Я схватил ее в охапку. Она часто дышала. На лбу выступила испарина. – Не знаю, – тихо ответила она, пытаясь отстраниться от меня. – Сначала было нормально, а как промыла желудок, то стало плохо. Может, я зря соду добавила. Я усадил ее в кресло, пощупал запястье. Пульс был частым и слабым. – Говори что-нибудь, не молчи! – умолял я ее. – Наверное, ты зря так беспокоишься, – произнесла она и с трудом улыбнулась. Я кинулся к телефону и набрал 03. – Девушка! Уже полчаса, как я вызвал «Скорую»! Где врач? Почему до сих пор нет? Мне ответили, что машина уже выехала. Я принес из спальни плед и накрыл Ирину. Ее знобило, словно она только что пришла с сильного мороза и никак не могла согреться. Я ходил по квартире, заламывая руки. – Ира, говори! Говори что-нибудь! – Что случилось? – спросила она, но без любопытства, и даже ее глаза оставались усталыми и безразличными ко всему. – Почему я не должна была открывать? Не время рассказывать ей о том, что со мной произошло. Это все чепуха. Мои глупые, общественно-вредные дела. Нет ничего важнее, чем здоровье Ирины. Я опустился перед ней на колени, взял ее руку, слабую, холодную, невесомую, на которой отчетливо проступили голубые вены, и, не удержавшись, прижал ладонь к своему лицу. Слезы хлынули, как из прохудившейся водяной трубы. – Ну что ты, Кирилл! – забеспокоилась Ирина, высвободила руку и погладила меня по голове. – Я ведь еще не умираю… И пока не собираюсь… Ну-ка перестань! Шутила она через силу. – Прости меня… – бормотал я, не в состоянии управлять своими эмоциями. – Прости меня, дурака… Все плохое, что было у тебя, случалось из-за меня… |