Книга Сладкий привкус яда, страница 62 – Андрей Дышев

Я коснулся ее плеча.

– Еще нет девяти.

– В самом деле, – ответила Татьяна, взглянув на часы. Она искала любой повод, чтобы задержаться. – Еще несколько минут можно побыть вдвоем.

– Так что же ты…

Я притянул ее к себе. Она выдернула шпильку и тряхнула головой, рассыпая волосы по плечам. Они, словно шатер, отгородили меня от серого окна, когда Татьяна склонилась надо мной, и весь мир опять сузился до нас двоих. И время, казалось, остановилось…

– Десятый час! – вскрикнула Татьяна несколько минут спустя и вскочила с постели. – Водитель уже ждет!

Я не мог понять ее озабоченности. Мне было ровным счетом наплевать на то, какой сейчас час. Никогда я не чувствовал себя в такой степени свободным от времени.

– Танюша, – спросил я, когда девушка выскочила из душевой и начала торопливо одеваться, – а ты не можешь послать водителя вместе с его «Понтиаком» к чертовой матери и остаться со мной?

– Милый, умоляю! – жалобно произнесла девушка. – Если ты скажешь, чтобы я осталась, то я останусь. Но мы с тобой подведем Орлова. Как потом смотреть ему в глаза?

Она вроде бы отдала мне всю власть над собой. Но с такими оговорками, что я понял: власти, собственно говоря, никакой нет. На словах Татьяна была готова остаться со мной, но на самом деле ее ничто не могло остановить.

– Ты забыла надеть трусики, – заметил я.

– Что?! – ахнула девушка и принялась развязывать шнурки на кроссовках. – Если этот день так начался, то могу представить, как он закончится.

Наконец она привела себя в порядок, склонилась надо мной и поцеловала в лоб.

– Захватите меня по пути. Я поеду с вами, – сказал я перед тем, как Татьяна пулей вылетела из номера.

И почему женщины так всегда суетятся, когда чувствуют дефицит времени? Они делают тысячи совершенно бесполезных движений, вместо того чтобы идти к своей цели напрямик. Татьяна, например, перед тем как скрыться за дверью, подбежала к зеркалу раз семь. Казалось бы, подойди один раз, рассмотри себя как следует со всех сторон и спокойно выходи на подиум – грязные улочки Арапова Поля. До того, как хозяйский «Понтиак» остановился у входа в гостиницу, я успел спокойно принять душ, побриться, одеться, да еще в буфете выпил кофе с мясным пирожком и купил свежий номер «Двинской зари» с моим интервью на весь разворот.

– Так кого встречаем? – спросил водитель, когда я сел в салон машины и пожал ему руку.

Оказывается, он еще ничего не знал о прилете Родиона. «Вот морда у него вытянется», – подумал я, садясь рядом с Татьяной и протягивая ей газету. Моя девушка успела переодеться. Зеленая юбка-гофре и желтая блузка, открывающая плечи, были ей к лицу. Она постаралась одеться торжественно, соответственно значимости события и своей роли – невесты Родиона. Я лепил из себя воинствующего скептика, человека, который должен был опровергнуть очевидное.

– А черт знает кого! – проворчал я.

– Родиона едем встречать! – весело крикнула Татьяна и, демонстрируя нетерпение, ударила по спинке сиденья. – Жениха моего!

– А? – издал водитель и взглянул на меня сумасшедшими глазами в поисках комментариев. Я лишь молча пожал плечами, словно хотел сказать: «Больная, что с нее взять?»

Мы поехали. Татьяна раскрыла газету и принялась читать интервью. Я следил, как меняется выражение ее лица, как она усмехается или хмурится, возвращается по строчкам назад, перечитывая абзац. Собственно, ничего нового для нее там не было, коль она была посвящена в детали Игры. Ее, видимо, заинтересовало то, как я излагаю мысли и строю доказательства в пользу своей абсурдной версии.

Я сидел с ней рядом, изнывал от скуки и желания обнять ее, но вынужден был соблюдать дистанцию, которая была определена нормами морали. Я – друг Родиона, она – его невеста, и между нами не могло быть никаких взаимных симпатий. Это меня и угнетало. Погода стояла солнечная, асфальт блестел как зеркало, и водитель почти прижался к ветровому стеклу лбом, чтобы лучше видеть дорогу. Его глаза надолго исчезли из зеркала заднего вида, и я опустил ладонь Татьяне на колено. Девушка кинула настороженный взгляд на водителя, стряхнула мою руку, как репейник, и выразительно показала мне кулак.

Я попытался подремать, но из этой затеи ничего не вышло. Едва я закрывал глаза, как тотчас всплывал образ Татьяны. Словно наяву я видел ее в своих объятиях, пульс начинал стучать, как пулемет, дыхание становилось частым и поверхностным – какой тут сон! Тогда я опять попытался оказать своей девушке знаки внимания, но на этот раз она схватила мою руку и принялась заламывать и царапать ее.

– Сядь напротив! – едва шевеля губами, произнесла она, делая страшные глаза.

Я подчинился. Теперь мы вполне могли разговаривать, не опасаясь, что водитель нас услышит – длина «Понтиака» и гул двигателя это гарантировали. Огромное количество вопросов висели на мне, как летучие мыши на сводах пещеры. До встречи с Родионом надо было снять их, и сделать это могла только Татьяна, но я никак не мог заставить себя говорить о всей этой дряни – о выстреле в Родиона, о поджоге конюшни, об исчезнувшем портмоне и прочих темных и страшных вещах. Будь на месте Татьяны нервный следователь Мухин – не было бы никаких коммуникационных проблем. Сейчас же все мои мысли залипли в любви, как пчела в меду. Я смотрел на губы девушки, на ее глаза, ровные пепельные брови, сжимал и целовал ее руки, и мне было очень трудно понимать, о чем она говорит.

– Князь подозревал тебя не больше и не меньше, чем всех остальных, – тихо говорила Татьяна, наклонившись ко мне, отчего ее челка щекотала мне лоб. – Но так было только в первые дни после выстрела. Я ему очень убедительно объяснила, кто стрелял в Родиона и кто этот выстрел заказал… Алло, дружок, ты меня слышишь?

– Ты как насчет горных лыж? – спросил я. – В Приэльбрусье сейчас самый сезон.

– Я тебя сейчас стукну по носу! – пригрозила Татьяна. – Ты хоть чуть-чуть въезжаешь в то, о чем я тебе толкую?

– С трудом, но въезжаю. Ты знаешь, кто стрелял в Родиона и кто этот выстрел заказал.

– А ты знаешь?

– Чувствую на уровне интуиции, – признался я. – Стрелял Филя. Не могу объяснить, почему я так решил… Просто не нравится мне этот тип.

Татьяна откинулась на спинку и махнула на меня рукой, как учитель на бестолочь.

– Филипп не исполнитель. Он – заказчик! – с убежденностью растолковывала она. – Я уверена в этом, хотя доказать это будет очень трудно. А стрелял…

Я будто кроссворд разгадывал, лежа с Танюшей на горячей гальке сочинского пляжа.

– Владелец охотничьего ружья Мальцев Д.Ф.! – выпалил я.

– Наконец-то, – с облегчением ответила Татьяна. – Одна извилина уже зашевелилась.

– Ты его знаешь?

– И ты тоже, – кивнула Татьяна. – Это наш конюх.

Только теперь во мне стал просыпаться интерес к разговору.