Онлайн книга «Прощай, гвардия!»
Отреагировал он, как и положено настоящему вояке, четко и собранно. Минуты не прошло, как мы уже катили на трех санях, в которых разместились, кроме меня, капитана и канцеляриста, еще десять солдат из роты Круглова. Жила распутная деваха Чарыкова на втором этаже кабака, расположенного неподалеку от портовой гавани. Ставни и двери заведения были прикрыты. Посторонних сюда не пускали. Основная публика — завсегдатаи: матросы торговых кораблей, грузчики, всякая ободранная шваль, от которой за версту несло уголовщиной. Солдатские патрули и полицейские обходили это место стороной. Мы предусмотрительно остановились в квартале от него. Пожалуй, десяти гвардейцев может и не хватить, если публика из кабака вздумает вступиться за Левицкого. Надеяться на благоразумие пьяного отребья и моряков — больших любителей подраться — не имело смысла. В алкогольном угаре они были готовы на любые «подвиги». — Что же ты сразу не сказал, в какой вертеп ехать придется? Я бы больше фузилеров с собой взял, — накинулся Круглов на канцеляриста. — Дык это… Не сообразил поначалу, а потом поздно было, — повинился тот. — У-у-у! Голова садовая, два уха, — разозлился капитан. Я попросил его утихнуть. Оставалось еще узнать, тут ли Левицкий, иначе мы вообще зря сюда прикатили. Эта проблема разрешилась просто. Канцеляриста уже ждали. Откуда-то из подворотни вынырнула темная согбенная фигура и, крадучись по-кошачьи, подошла к нему. Это была женщина лет пятидесяти на вид, хотя, как я выяснил позже, информаторша едва разменяла третий десяток. Землистого цвета кожа, морщинистое лицо, нос с красными прожилками, развязность в поведении выдавали в ней пьянчужку и почти гарантированно — особу легкого поведения, хотя до какого же нетерпежа нужно дойти, чтобы польститься на такую «красотку». Разбитная бабенка, шамкая беззубым ртом, сообщила, что Левицкий по-прежнему обитает у Чарыкиной и никуда не уходил. — Вот те хрест, — побожилась она, не забыв перед этим окинуть нас липким оценивающим взором. Я поежился. Прелести этой Афродиты убивали любое желание наповал. — Пьяный? — логично предположил Круглов. — Трезв аки стеклышко. Не пьет он, кажного шороху боится, — пояснила женщина. Капитан вздохнул. — Можно его выманить наружу? — без особой надежды в голосе поинтересовался канцелярист. Бабенка хрипло засмеялась: — Да его калачом никаким оттудова не выманишь. Все сидит, мается. Ждет чаво-то. Мы переглянулись. Не исключено, что Левицкий ждал людей из шведского посольства, которые по всем шпионским правилам должны были обеспечить ему прикрытие. — Другие выходы из кабака имеются? — спросил я. — А как же ж? Да не один, — ответила женщина. — Может, через второй выход и ворвемся? — предложил я. — Ты, мил человек, думаешь, тебя туды пустют? — засмеялась она. — Закрыто все на засовы да запоры чижолые. — Ты же там своя. Впусти нас через другую дверь. — Мил человек, меня же на куски порвут, ножами по живому телу порежут, жилы вынут. Я хоть гулящая баба, но понимание имею. Хде и куда выйти можно — обскажу, а с остальным сами разбирайтесь. Мне моя душа-полушка дорога. Бабенка протянула руку, недвусмысленно намекая на вознаграждение. Канцелярист отсчитал ей пару медяков и отпустил после нескольких вопросов. Проститутка исчезла в провале подворотни. — Какие будут предложения, господа? — спросил Круглов. — Вломимся все сразу или кто-то попробует скрутить негодяя единолично? Оба варианта имели как достоинства, так и многочисленные изъяны. Подумав, мы решили задействовать солдат только на крайний случай. Если в кабаке начнется шум, Левицкий попытается удрать. Вдруг у него это получится? Ищи потом ветра в поле. Канцелярист, знавший злодея в лицо, описал нам его внешность. Брать Левицкого я решил в одиночку. От чиновника из Тайной канцелярии в таком деле толку мало, и Круглову (хоть он и настаивал на обратном) пришлось остаться с солдатами. Кто-то должен был ими командовать, чтобы вмешаться в нужный момент, если ситуация выйдет из-под контроля. На счету был каждый человек, однако Круглову пришлось направить одного гвардейца за подкреплением. Поскольку я был одет в штатское, мне пришла в голову идея разыграть потенциального клиента заведения мадам Чарыкиной — поддатого горожанина, неразборчивого охотника за доступными женщинами. Достаточно распространенный типаж в любом столетии. Для большей достоверности я хлебнул немного водки, отыскавшейся во фляге канцеляриста. Шубу и шапку, как ни обливалось кровью сердце, пришлось слегка изгваздать, чтобы вид у меня был подобающий. Придав лицу слегка придурковатое выражение, я раскачивающейся походкой направился в кабак. Фейс-контроль осуществляли двое мрачных детинушек с короткими дубинками за поясом. Не удивлюсь, если в свободное время эта парочка раздевала случайных прохожих в темных закоулках Петербурга. Похожие молодчики когда-то изрядно подпортили нам с Карлом вечер, когда мы вышли от ростовщика Пандульфи с деньгами, которые выручили, заложив мою шпагу. Драка была кровавой и жестокой. Спаслись мы чудом. Хоть я и не походил на обычную публику кабака, вышибалы разрешили войти, догадываясь, что на обратном пути кошелек мой полностью опустеет. Взгляд у них при этом был оценивающий, так рыночные торговцы смотрят на явных лохов ушастых, обвести которых вокруг пальца — святое дело. За грязной стойкой стоял хозяин заведения — цыганистый тип с лоснящимися жирными волосенками, оттопыренными ушами и маленькими поросячьими глазками, постреливавшими из одного конца кабака в другой. Ловко суетились служки с подносами. Густой табачный дым клубами поднимался к закопченному потолку. Желтым светом горели несколько сальных плошек. Я безрезультатно поискал свободный стол. Все были заняты, некоторые посетители расположились прямо на полу. Признав во мне дворянина, расторопный служка решил проблему с обустройством нового гостя, подкатив для меня пустой бочонок и поставив его торчком. Откуда-то взялся и раскладной стол. Его протерли сальным полотенцем. Пришлось сделать заказ: вино и закуску. Прежде чем брать Левицкого, следовало освоиться в незнакомом месте. В ближайшем углу возникла стихийная ссора. Кто-то чего-то не поделил и теперь, взявшись за грудки, выяснял отношения. Соседи не обращали на это ни малейшего внимания. Подобные эксцессы случались тут постоянно. Вспыхнувшая драка закончилась совместной попойкой. Обидчик и обиженный сидели теперь обнявшись и горланили песню. Я неспешно попивал дрянное, разбавленное чуть ли не до состояния колодезной воды вино. Рядом, опрокидывая стакан за стаканом и закусывая исключительно краюшкой хлеба с солью, надирался ухарь в живописных лохмотьях. Остальные были ему под стать. |