Онлайн книга «Медовый десерт»
Грейс почувствовала, как ее захлестывает волна благодарности и облегчения от того, что можно наконец расстаться с принципом «Я должна делать все сама». — Хорошо, — произнесла она, отстраняясь от него. Через несколько минут они вышли на улицу и окунулись в прохладу ночи. Грейс порадовалась, что накинула кардиган. Она направилась к старым деревянным качелям, которые висели на дереве позади домика, а Брент стал взбираться по лестнице. Качели тихонько скрипнули, когда она опустилась на них. Грейс прислонилась щекой к толстой, грубой на ощупь веревке, и в нос ей ударил застарелый запах. Он смешался с витающими в воздухе ароматами жареного мяса и дыма горящих поленьев и перенес ее в детство. Стоило закрыть глаза, и вот ей уже снова пятнадцать. Столько же, сколько сейчас Таш. Сердце больно сжалось в груди от нахлынувших чувств. Беспомощность, злоба, отчаяние. Всеобъемлющая грусть. Бедная Таш! Она слышала, как Брент поднимается по ступенькам деревянной лестницы, такой же прочной, как и в тот день, когда отец Грейс соорудил ее, — они тогда только переехали в этот дом. Грейс в то время было шесть лет. Потом раздался стук, и Брент спросил, можно ли ему войти. Его голос проникал в открытые окна домика и растворялся в тишине ночи. Таш ответила что-то неразборчивое, а затем Грейс услышала шаги Брента и легкое шуршание, когда он садился. Она скрестила пальцы. Глаза Брента понемногу стали привыкать к темноте. Здесь было полно пластиковой мебели: столы, стулья, большой кухонный гарнитур, стеллажи и шкафчики, расставленные вдоль стен. Повсюду были разбросаны детские игрушки. Опускаясь на пол, Брент оперся о него ладонями и почувствовал, как что-то мелкое и сыпучее впивается в кожу. Песок из песочницы, не иначе. Он рассеянно отряхнул руки о джинсы. Таш сидела, прижав колени к подбородку и укрыв ноги большим вязаным пледом — одним из тех, что лежали высокой стопкой в старом шкафу позади нее. — Ты, наверное, пришел «выразить свое разочарование», — произнесла Таш через несколько секунд, изобразив пальцами в воздухе невидимые кавычки. — Нет. — Прочтешь мне дурацкую проповедь о том, что я сильная и со всем справлюсь? — Нет. — Что, даже не скажешь «сочувствую твоей потере»? Или «время лечит»? — у Таш вырвался резкий смешок. — Боже, как же я ненавижу банальности, всю эту чепуху. Неужели люди не понимают, что их утешения мне до фонаря? Можно подумать, я потеряла библиотечную книжку или мобильник. — Нет. — Брент покачал головой. — Этого ты от меня тоже не услышишь. Все это полная фигня. Полнейшая. Да, вам с Бенджи пришлось нелегко. Мне бы очень хотелось чем-то помочь. Все хотят вам помочь. Я знаю, что и Грейс тоже. Но, к сожалению, вам придется самим справляться со всем этим. Таш покосилась на него: — Ты ведь не психиатр, нет? Брент рассмеялся: — Нет. — Хорошо. Потому что ты в этом ни черта не смыслишь. Брент снова усмехнулся, и они на некоторое время замолчали. — Просто это как-то неправильно, — сказала Таш. — Собираться вот так, всем вместе, без них. Брент кивнул: — Это чувство тебя еще долго не покинет. Может быть, никогда. Таш натянула плед до самого подбородка и внимательно посмотрела на него: — А твои родители живут в Мельбурне? Брент пожал плечами: — Не знаю. Я никогда не видел своих родителей. От меня отказались, когда я был еще младенцем, и все свое детство я провел в приемных семьях. Таш распрямилась, и плед упал на пол. Она пристально смотрела на Брента. — Правда? Надо же, сочувствую… Брент поднял бровь. — Моей потере? — он улыбнулся. Таш хотела сказать что-то еще, но замолчала, поняв, что Брент дразнит ее. — Ну да, ну да. — Она улыбнулась и подняла плед, на этот раз накинув его на плечи. На какое-то время снова повисло молчание, затем Таш его прервала: — Расскажи, что ты помнишь. Брент нахмурился. Она хотела услышать о его детстве? Что именно ее интересовало? Он, конечно, мог бы рассказать о неотступно преследовавшем его воспоминании, связанном с этим домиком на дереве, только это вряд ли было бы уместно. — А конкретнее? — Ты ведь знал мою маму, так? Расскажи, что ты помнишь о ней. Ах вот оно что! Перед глазами Брента проплыли мириады образов из прошлого — он крутил и вертел их так и эдак, разглядывая словно картинки в калейдоскопе, пытаясь найти тот единственный рисунок, который лучше всего отображал бы характер Джули. — Помню, как однажды мы отправились на пляж Бэллз-Бич, через неделю после того, как она сдала выпускные экзамены в школе. Мы с Грейс и Даг с Джули. — Ты и папу моего знал? — прервала его Таш. Брент кивнул: — Мы с Грейс встречались уже около полугода, когда появился Даг. — Брент заметил, как по щеке Таш поползла слеза, и она смахнула ее. — Она была так счастлива в тот день. Школа позади. Она упивалась свободой. Все повторяла: «Поверить не могу, я свободна!» Она плюхнулась на песок и катилась боком до самого океана. — Брент улыбнулся, вспомнив, какую радость Джули доставляла Дагу, прыгая и бегая вокруг него в своем крошечном бикини. — Вода была ледяная, но она, не раздумывая, нырнула в нее. Ее оттуда было за уши не вытащить. Таш улыбнулась сквозь слезы: — Она любила океан. — Ага. Это точно, — снова кивнул Брент. — Говорила, если выиграем в лотерею, купим дом на самом берегу. — Она снова вытерла слезу. — А папа тоже купался в тот день? Вообще-то ему никогда это особенно не нравилось. В голосе Таш звучало нетерпение. Ее желание узнать как можно больше о прошлом было столь ощутимым, что у Брента даже в горле пересохло. Он усмехнулся: — Окунулся разок. А вообще, ему просто нравилось разглядывать твою маму в бикини. Таш сморщила нос, изображая отвращение, и коротко произнесла: «Фу!» Но затем у нее вырвался смешок. — Он всегда был ненормальным. Она снова засмеялась, и Брент — вслед за ней. Когда смех утих, он решил совершить вылазку во вражеский стан. — Знаешь, Грейс и другие твои тети и дяди, да и бабушка с дедушкой тоже могли бы многое тебе рассказать… Таш шмыгнула носом: — Им тяжело вспоминать. Я не хочу причинять им боль. Вот оно что. Таш хотела оградить их от страданий. Брент повел плечом: |