Онлайн книга «Человек по имени Как-его-там»
— Патрульный автомобиль, конечно же, туда выехал. — Этот вызов поступил к вам непосредственно или через центральную диспетчерскую Стокгольма? — Думаю, непосредственно. Но точно я не могу вам этого сказать. Здесь только одна запись. Анонимный телефонный вызов. Ложный. — И что же вы делаете, когда принимаете такого рода вызовы? — Выезжаем, конечно. — Да, я это понимаю, но вы сообщаете об этом куда-либо? — Конечно, местным фараонам. — Кому-кому? — В полицию. Кроме того, мы информируем центральную диспетчерскую. Знаете, когда пожар очень сильный, то есть его далеко видно, у нас много звонков. Мы в состоянии принять только двадцать пять вызовов одновременно, а нам звонят сотни людей. Именно поэтому мы и сообщаем о своем выезде. Иначе начнется неразбериха. — Понятно, — сухо ответил Гюнвальд Ларссон. — Вам известно, кто принял вызов? — Конечно. Девушка по фамилии Мортенсон. Дорис Мортенсон. — Где я могу ее найти? — Нигде, старина. Вчера она уехала в отпуск. В Грецию. — В Грецию? — с явным неудовольствием произнес Гюнвальд Ларссон. — Да, а разве там плохо? — Там случилось худшее из того, что только могло произойти. [9] — Вот как? Не ожидал, что наша полиция занимается коммунистической пропагандой. Я был в Акрополе, или как он там называется, прошлой осенью. Мне там очень понравилось. По моему мнению, в Греции поддерживается идеальный порядок. А какая там полиция! Вам, парни, нужно у них многому учиться. — Заткнись, идиот, — сказал Гюнвальд Ларссон, бросая трубку. Он не выяснил еще одной важной вещи, однако не смог заставить себя продолжать этот разговор. Вместо этого он пошел в кабинет к Рённу и попросил его: — Ты не смог бы сделать мне одолжение? Позвони в пожарную часть Сольны-Сундбюберга и спроси, когда возвратится из отпуска их сотрудница Дорис Мортенсон. — Ну конечно смогу. Послушай, что с тобой? Ты выглядишь так, словно тебя вот-вот хватит удар. Гюнвальд Ларссон не ответил. Он вернулся к своему письменному столу и тут же набрал номер полицейского участка на Росундавеген в Сольне. — Вчера я звонил вам и задавал очень важный вопрос. О том, был ли у вас какой-нибудь вызов на пожар около одиннадцати часов вечера седьмого марта, — произнес он как бы для вступления. Сотрудник полиции из Сольны сказал: — Да, это я отвечал на ваш звонок и сообщил, что рапорта о подобном происшествии у нас нет. — Однако теперь я узнал, что в тот вечер был ложный вызов на Рингвеген, 37, в Сундбюберге и что полицию проинформировали об этом в установленном порядке. Это значит, что полицейский патрульный автомобиль должен был выехать по этому адресу. — Прекрасно. Однако рапорта об этом у нас нет. — В таком случае выясните это у тех двух парней, которые тогда дежурили. Кстати, кто они? — Патрульные? Я сейчас попытаюсь узнать. Подождите минутку. Гюнвальд Ларссон ждал, нетерпеливо барабаня пальцами по столу. — Я выяснил. Автомобиль номер восемь, Эриксон и Квастму, с курсантом по фамилии Линдског. Автомобиль номер три, Кристианссон и Квант… — Достаточно, — прервал его Гюнвальд Ларссон. — Где сейчас эти два болвана? — Кристианссон и Квант? Они на дежурстве, патрулируют. — Немедленно пришлите их сюда. — Но… — Никаких «но». Через пятнадцать минут эти два болвана должны стоять, как статуи, в моем кабинете на Кунгсхольмсгатан. Не успел он положить трубку, как в кабинет заглянул Рённ и сказал: — Дорис Мортенсон возвратится через три недели. Она приступит к работе двадцать второго апреля. Кстати, у того парня, с которым ты разговаривал, отвратительное настроение. Наверняка он не относится к твоим поклонникам. — Да, их становится вес меньше и меньше, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Этого можно было ожидать, — спокойно заметил Рённ. Спустя шестнадцать минут Кристианссон и Квант стояли в кабинете Гюнвальда Ларссона. Оба были из Сконе, голубоглазые, широкоплечие, ростом выше 180 сантиметров. У обоих все еще сохранились болезненные воспоминания о предыдущих встречах с человеком, сидящим за письменным столом. Когда Гюнвальд Ларссон поднял на них взгляд, они оцепенели и буквально превратились в каменные изваяния, изображающие двух патрульных в кожаных куртках с начищенными пуговицами и при портупеях. Кроме того, они были вооружены пистолетами и резиновыми дубинками. Самым пикантным в этой скульптурной группе было то, что Кристианссон крепко зажал свою фуражку под мышкой, а у Кванта она все еще находилась на голове. — О Боже, это он! — прошептал Кристианссон. — Этот кровосос… Квант ничего не сказал. Упрямое выражение его лица говорило о том, что он полон решимости не дать себя запугать. — Ага, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Явились, несчастные тупицы? — Что вы хотите?.. — начал Квант и внезапно осекся, потому что человек, сидящий за письменным столом, быстро поднялся. — Я хочу уточнить одну маленькую техническую подробность, — дружеским тоном сказал Гюнвальд Ларссон. — В двадцать три часа десять минут седьмого марта к вам поступил вызов на пожар по адресу Рингвеген, 37 в Сундбюберге. Помните? — Нет, — нагло заявил Квант. — Я этого не помню. — Прекрати мне лгать! — зарычал Гюнвальд Ларссон. — Вы выезжали по тому адресу или нет? Отвечай! — Кажется, да, — сказал Кристианссон. — Мы туда выезжали… Я что-то такое припоминаю. Но… — Что «но»? — Но там ничего не было, — закончил Кристианссон. — Не говори больше ни слова, Калле, если не хочешь оказаться в дураках, — шепотом предупредил его Квант. Гюнвальду Ларссону он сказал: — Я этого не помню. — Если хотя бы один из вас солжет мне еще раз, — заорал Гюнвальд Ларссон громовым голосом, — я лично зашвырну вас в самый забитый полицейский участок в Сканёр-Фальстербу! Можете лгать в суде, везде, где угодно, но только не здесь! О Боже, да сними ты наконец свою фуражку, идиот! Квант снял фуражку, сунул ее под мышку, взглянул на Кристианссона и многозначительно сказал: — Это была твоя ошибка, Калле. Если бы не твоя чертова лень… — Но ведь именно ты не хотел, чтобы мы вообще туда ехали, — возразил Кристианссон. — Ты сказал, что ничего не слышно и нам нужно вернуться. Ты говорил, что с рацией что-то случилось. |