Онлайн книга «Полиция, полиция, картофельное пюре!»
Голос у нее был приятный и выговор удивительно правильный. Они вошли и огляделись. Квартира состояла из передней, комнаты и кухни. Просторная и чистая, она была обставлена как-то безлично. Почти все вещи были новые, и множество деталей говорило о том, что живущая здесь не испытывает нужды в деньгах. Всюду прибрано, все в порядке. Бросив взгляд на большую широкую кровать, покрытую толстым одеялом, Колльберг различил ясный четырехугольный отпечаток — наверняка на одеяле только что лежал чемодан. В комнате стояли диван и удобные кресла. Хелена Ханссон сделала неопределенный жест и пригласила: — Садитесь, пожалуйста. Хотите, может быть, выпить? — Нет, спасибо, — ответил Колльберг. Оса Турелль отрицательно покачала головой. Хелена Ханссон взяла сигарету из металлического стакана на столе, закурила, спокойно сказала: — Чем могу служить? — Вы уже знаете, в чем дело, — сказал Колльберг. — Да, эта ужасная история в Мальмё. Но, кроме этого, я больше ничего и сказать не могу. Ужасная история. — Где вы сидели за столом? — Ближе к краю, рядом со мной сидел датский коммерсант. Его, кажется, звали Енсен. — Директор Хофф Енсен, — сказал Колльберг. — Да, кажется, так. — А директор Пальмгрен? — Он сидел по другую сторону стола. Наискось от меня. Прямо против меня находилась жена датчанина. — Значит, вы сидели лицом к человеку, который стрелял в директора Пальмгрена? — Да. Но все произошло очень быстро. Я даже не успела сообразить, в чем дело. По-моему, и остальные пришли в себя только позже. — Но вы видели убийцу? — Видела, но я не думала, что он окажется убийцей. — Как он выглядел? — Об этом я уже рассказывала. Вы хотите, чтобы я это повторила? — Будьте так любезны. — У меня только очень общее впечатление от его внешности. Ведь все произошло очень быстро, и к тому же я не особенно обращала внимание на окружающих. Сидела, думая о своем. Она говорила спокойно и казалась совершенно откровенной. — А почему вы не обращали внимания на окружающих? — Директор Пальмгрен произносил тост. То, о чем он говорил, меня не касалось, и я фактически слушала вполуха. Я толком не понимала, о чем он говорит, курила и думала о другом. — Вернемся к человеку, который стрелял. Вы его когда-нибудь прежде видели? — Нет. Это был совершенно незнакомый мне человек. — Узнаете ли вы его, если снова увидите? — Может быть. Но я в этом далеко не уверена. — Каким он вам показался? — Лет тридцати пяти или скорее сорока. У него узкое лицо и редкие темные волосы. Роста он, по-моему, среднего. — Можете ли вы еще что-либо сказать о нем? — Нет, у него очень обычная внешность. — К какому общественному классу вы бы его отнесли? — Общественному классу? — Да. Похож ли он на состоятельного человека? — Пожалуй, нет. Скорее на конторского служащего или простого рабочего. У него вид нуждающегося человека. — Пожав плечами, она продолжала: — Но вам не следует особенно полагаться на то, что я говорю. Дело в том, что я только бегло на него взглянула. Позже я пыталась собрать свои впечатления воедино, но я в них совершенно не уверена. Многое из того, что я видела, может оказаться чистейшим, если не воображением, то… — Попыткой воссоздать события постфактум? — подсказал Колльберг. — Вот именно. Постфактум. Увидишь что-то или кого-то очень бегло, а потом, когда пытаешься вспомнить подробности, часто ошибаешься. — Видели ли вы его оружие? — Какую-то секунду. Это был пистолет с довольно длинным дулом. — Вы разбираетесь в оружии? — Нет, совсем не разбираюсь. Колльберг перевел разговор на другую тему. — Знали ли вы директора Пальмгрена раньше? — Нет. — А остальных присутствовавших? Были ли вы с ними знакомы? — Только с директором Брубергом. Остальных я никогда раньше не встречала. — Но Бруберга вы знали? — Да, он иногда пользовался моими услугами. — В качестве кого вы находились в Мальмё? Она посмотрела на него удивленно: — Конечно, в качестве секретаря. Правда, у директора Бруберга есть постоянный секретарь, но она не ездит с ним в поездки. Она говорила свободно и уверенно. Все казалось хорошо отрепетированным. — Стенографировали ли вы или вели протокол в этой поездке? — Да, конечно. Днем же было совещание. И я записывала, о чем шла речь. — А о чем шла речь? — О различных делах. Честно говоря, я не очень в этом разбираюсь, просто записывала. — Есть ли у вас стенограмма? — Нет, я расшифровала все, когда вернулась домой в четверг, и передала протокол директору Брубергу. Стенограмму я выбросила. — Вот как, — сказал Колльберг. — Сколько вы получили за работу? — Гонорар в двести крон плюс, конечно, за проезд и гостиницу. — Так. А это трудная работа? — Не очень. Колльберг обменялся взглядами с Осой Турелль, которая пока что не произнесла ни слова. — Мне все ясно, — сказал он. — Только еще один вопрос. Когда вас допрашивали в полиции в Мальмё сразу же после убийства, вы назвали свой адрес на Вестеросгатан? — Неужели? — Вы ошиблись? — Раньше я действительно жила на Вестеросгатан. В этой всеобщей суматохе я просто оговорилась. — Гм, — пробормотал Колльберг. — Это может случиться с каждым. — Он поднялся. — Спасибо за помощь. Мне все ясно. Прощайте. Он направился к двери и вышел из квартиры. Хелена Ханссон вопросительно взглянула на Осу Турелль, которая по-прежнему молча и неподвижно сидела в кресле. — Еще что-нибудь? Оса посмотрела на нее долгим взглядом. Они сидели друг против друга. Две женщины примерно одного возраста, но на этом сходство и кончалось. Оса Турелль не нарушала молчания долго, затем смяла свою сигарету в пепельнице и медленно проговорила: — Ты такая же секретарша, как я царица Савская. — Как вы смеете так говорить! — возмутилась Хелена Ханссон. |