Онлайн книга «Не женское дело(Сборник)»
Монах поклонился и вышел. «Бежать. И как можно скорее!» Голландских кораблей в порту было предостаточно, и — какое счастье! — один из них как раз собирался идти в Веракрус. Отец Висенте договорился с его капитаном («Еретик-протестант, а ради денег повезёт хоть католика, хоть самого чёрта!») и сразу поинтересовался, когда отплывает его бригантина. — Через пять склянок, — последовал ответ. — Пассажиров начинаем принимать на борт через три склянки. Вы уж не опаздывайте, святой отец, ждать вас никто не будет. — Не раньше? — на всякий случай поинтересовался иезуит. — Не хотелось бы явиться в порт ровно через полтора часа и увидеть ваши паруса на горизонте. — Если я сказал — через три склянки — значит, так и будет, — процедил голландец. — Может, мне сейчас подняться на борт? — Ещё чего? Там погрузка идёт полным ходом. Ваше преосвященство, чего доброго, мешком придавит, — заржал нечестивец. — Ну, через три так через три… Если бы отец Висенте изволил поинтересоваться порядками в порту Сен-Доменга, то нисколько бы не удивился неуступчивости голландца. По местным правилам пассажиров положено было принимать на борт не ранее, чем за час до отплытия. И таможенники за этим тщательно следили: несанкционированный пассажир на борту более, чем за две склянки до поднятия якоря — это как минимум штраф, как максимум подозрение в шпионаже. Пиратам есть что охранять… Походный сундучок при нём, можно было бы и сразу погрузиться в лодку и плыть на голландскую бригантину. Но еретик упёрся, а настаивать — значит, навлечь на себя подозрения. Можно скоротать время в какой-нибудь более-менее приличной таверне, несмотря на их богохульные названия. То «Красотка» какая-нибудь, то «Пивная кружка», то «Бутылка рома», то вот эта, «Старый пират». Сие заведение, кстати, оказалось ближе всех к пирсу, и отец Висенте, мысленно положив попросить монсеньора архиепископа отпустить ему этот невольный грех, проследовал туда. Хозяин таверны был под стать вывеске: такой же грубый. И наверняка бывший пират, наживший своё состояние грабежом испанцев. Заметив католического священника, трактирщик послал к нему одного из слуг. — Что вам угодно, сеньор? — звонко спросил мальчишка-мулат. Спросил по-испански. — Стакан воды, — самым умиротворённым тоном, на какой он был способен, сказал отец Висенте. Мальчишке, видать, не впервой было обслуживать постящихся священников, и он умчался на кухню за водой. Вскоре требуемое было доставлено, и отец Висенте с благодарностью выпил воду. Свежую, холодную, словно только что из источника. Наградив мальчика медной монеткой, он достал из кармана Библию формата in octavo [137] и углубился в чтение. — Не помешаю, святой отец? За чтением отец Висенте и не заметил, как к нему за стол подсел сам хозяин таверны. — Нет, сын мой, — хоть этот пират наверняка еретик, отец Висенте счёл нужным обратиться к нему как к единоверцу. — Чем могу быть вам полезен? — Я вот хотел прояснить для себя одну закавыку, — ухмыльнулся трактирщик. Его страшная рожа сделалась при этом совсем зверской, но отец Висенте сразу распознал в нём очень умного человека. — Вы уж простите, святой отец, я не католик. Но вы, католические попы, лучше всех в мире разбираетесь в подобных тонкостях. Потому я и решил обратиться за разъяснениями именно к вам. — Спрашивайте, сын мой, я всегда готов услужить любому христианину, к какой бы конфессии он ни принадлежал. — Скажите мне, святой отец, — ухмылочка трактирщика стала ещё страшнее, отчего отцу Висенте сделалось не по себе, — вот если бы я был священником, даже протестантским, и в то же время шпионил для своей страны, то есть служил бы светским властям — это было бы благим делом? — Сложно сказать, — отец Висенте уже понял: провал. Но смутная тень надежды не оставляла его. Вдруг удастся вывернуться? — Если вы не преступали бы заповедей Господних, это безусловно было бы благим делом. — А как насчёт подстрекательства к убийству? Удар за ударом… Значит, это не испанцы его выдали, а чёртов поляк попался! И если в порту всё спокойно, то пиратка жива! — Простите, сын мой, я не могу понять, к чему вы клоните. — Выучка тем не менее брала своё: отец Висенте был спокоен, как ясное небо. — Я всего лишь скромный служитель церкви, прибыл сюда по церковным делам, и должен отбыть в Мехико тоже как служитель церкви. Ни в одной цивилизованной стране не задерживают слуг Божьих под надуманными предлогами… — Слуг Божьих — может быть. А вот испанских шпионов задерживать иногда очень полезно, — хмыкнул пират. — Кстати, это вы первым заговорили о задержании, не я… Не советую дёргаться, святой отец. У меня пистолет, он заряжен, и стреляю я без промаха. «Где я допустил ошибку? — это была единственная мысль, которая в данный момент волновала отца Висенте. — Где была осечка?..» Господь молчал. А пираты, скорее всего, не станут отвечать на этот вопрос. Эпилог
Граммон завалился в Алькасар де Колон словно в очередной кабак: пьяным и грязным. Впрочем, другим его в последнее время почти и не видели, даже его друг де Графф. Но взгляд у шевалье был совершенно трезвый и на редкость мрачный. — Ждёшь испанцев? — процедил он, упав на первый попавшийся стул. — Мир подписать хочешь? — Хочу, — кивнула Галка. — А ты против? — Если бы только я! — воскликнул Граммон. — Я знаю, тут уже больше половины парней семьями обзавелись, корни пустили. Когда жена с детишками под боком, война ни к чему, это верно. А ты подумала о тех, кто не знает иного занятия, кроме как грабить испанцев? Если ты заключишь мир с донами, те парни тебе этого в жизни не простят! Галка давно обдумывала этот вопрос. И вариант, недавно предложенный Владом, показался ей действительно привлекательным. — Знаешь что, шевалье, приходи-ка сегодня вечерком, — сказала она. — Перетрём проблему, а заодно поужинаем. — Добро, зайду, — Граммон обмахнулся засаленной шляпой. Что она ещё там напридумывала? К вечеру шевалье изволил побриться, помыться и одеться поприличнее. Всё-таки дама пригласила, хоть и в генеральском чине. Втихомолку он надеялся на ужин вдвоём, а там, глядишь, мадам разомлеет от выпитого и станет поуступчивее. Мало ли чего она там наговорила на борту флагмана… Надежды развеялись утренним туманом, стоило ему переступить порог столовой. Эшби и Вальдемар. Её муж и её брат. Семейный ужин, так сказать. Шевалье покривился, но спокойно занял своё место за столом. Гостям прислуживали двое — англичанин Джордж и негритянка Сюзанна, дочь кухарки. Разложив снедь по тарелочкам и разлив вино в бокалы, они удалились. — Ну, что вы на меня уставились, будто видите в первый раз? — шевалье де Граммон, как обычно, был образцом невежливости. — Позвали утрясать проблему — давайте утрясать. |