Книга Отпущение грехов, страница 48 – Михаил Серегин

– Что там у вас произошло? – недовольным начальственным тоном поинтересовались на той стороне провода.

– Недоразумение, ваше благословение, – дернул кадыком отец Василий. – Все уже утряслось.

– А по нашим данным, вы практически неделю не вели служб. Это, по-вашему, называется недоразумением? Если нет паствы, есть ли пастырь?

И снова ему нечего было сказать.

Отец Василий знал, что такие инциденты в патриархии аккуратно фиксируются и придет время, когда ответить придется за все, за каждый случай нерадения. А значит, хочется ему или нет, надо выходить на Скобцова и Карнаухова и требовать, чтобы эта история была доведена до логического конца, чтобы было ясно сказано, что это – то ли уголовное дело или действительно простое недоразумение. В любом случае у него должен быть серьезный оправдательный документ.

Он позвонил Карнаухову, но главного чекиста района не оказалось на месте. Он позвонил Скобцову, но и тот срочно выехал в область. И тогда он отправился к Щеглову.

* * *

Еще за полсотни метров до здания районной администрации он увидел, что передвижной разведывательный пункт, этот «памятник победившей демократии», еще здесь, рядом с центральной площадью. Правда, его оттащили чуть в сторону, за посаженные по кремлевскому примеру невысокие голубые ели, и теперь грозная бронемашина была облеплена механиками в замасленных бушлатах, как бездомная собака клещами. Священник подошел ближе.

– Что, бойцы, есть проблемы? – мягко поинтересовался он.

– Изуродовали, козлы, технику, а мы – разгребай! – ответил пожилой усатый прапор, даже не повернувшись к нему лицом.

– Неужели так серьезно?

– Куда уж серьезнее! Разве можно так с машиной обращаться?! Хоть двигатель… – повернулся к нему прапор и остолбенел, -… пере…бирай…

Он определенно узнал одного из виновников его теперешних мучений.

– Хорошая машина, – поощрительно кивнул ему священник и хлопнул по броне ладонью. – Ладно, не буду мешать. – И быстренько-быстренько, пока еще прапор не опомнился, отошел, спиной ощущая на себе его тяжелый, до глубины души обиженный взгляд.

Но у ступеней администрации священника ждал очередной сюрприз. Слева, там, где неделю назад стояли пожилые татарки с плакатами, сегодня расхаживала совсем иная публика.

Во-первых, насмотревшись по телевизору столичных новостей и явно прослышав, что местный батюшка вернулся, у ступеней снова объявились бывшие владельцы бывших гаражей, отец и сын Самохваловы. И лозунг, с которым они вышли сюда, был тот же самый: «Нет – поповскому произволу!» Только на этот раз лозунг был написан куда ровнее и на довольно большом транспаранте. Священник приветливо улыбнулся пикетчикам и прошел дальше.

Рядом с Самохваловыми стояли четверо затянутых в черное юных бугровцев, они по-прежнему протестовали против засилья исламского терроризма. Священник цокнул языком и переключил внимание на еще более интересный акт протеста.

Прямо за бугровцами стояли пять или шесть человек, почти все в дорогих, настоящих, действительно адидасовских спортивных костюмах, кроссовках «Найк» и стильных очках.

Одного из пикетчиков отец Василий знал. Впрочем, Антона Свиристелкина, единственного в районе эколога, знал весь городок. Одно время этот небритый, с длинными, спутанными волосами, эксцентричный человек преподавал во второй школе ботанику, затем трижды или четырежды пытался баллотироваться в депутаты, призывая людей вернуть матушке-Волге первозданную чистоту, но народ каждый раз предпочитал ему кого-нибудь попрактичнее.

Антоша и сегодня был в своем амплуа и стоял перед входом в здание районной администрации с огромным плакатом на груди.

– «Депутаты! – вполголоса прочитал священник. – Остановите необъявленную войну против своего народа!»

В другой раз отец Василий просто прошел бы мимо – Свиристелкин вечно подозревал кого-нибудь в попытке нанести непоправимый ущерб родной природе и, естественно, народу. Менялись только главные злодеи. То он объявлял вендетту энергетикам, перегородившим полсотни лет назад Волгу и тем самым перекрывшим пути нереста осетровых, то птицефабрике, сбрасывавшей едкий птичий помет прямо в речку Студенку. Свиристелкин и сегодня протестовал против действий очередного негодяя – обычное дело. Но в этот раз Антошу окружали вовсе не наивные в своих детских попытках спасти мир пикетами четвероклассники.

Священник остановился как вкопанный и чуть не начал протирать глаза.

– Чего гляделки выставил? – пробасил ему огромный, в два обхвата «эколог». – Видишь, народ протестует.

– Против чего? – сглотнул священник.

– Ну… эта… против вояк, блин.

– А что они натворили? – изумился отец Василий, понимая, что вряд ли этот бугай знает что-либо о противоправных действиях Кузьменко в отношении православной церкви. А что еще такого ужасного могли натворить относительно мирные местные военные, он себе не представлял.

– Они, в натуре, совсем оборзели, – пояснил второй бугай. – Надо им шмон чисто конкретный навести.

– Правильно, – поддержал его первый. – Брыкалов пропел на активе, что у него никаких… эта…

– Вредных отходов, – с готовностью вставил сияющий улыбкой Свиристелкин.

– Во-во, – закивал бугай. – Что никаких отходов. А за базар отвечать надо. Конкретно. Как мужик, – он медленно поднял красную лопатообразную ладонь и задумчиво сжал ее перед собой в огромный кулак. – Реально отвечать.

Священник чуть не поперхнулся. Это определенно была братва. Он огляделся и тут же нашел сему подтверждение. На стоянке неподалеку виднелись два огромных, как танки времен Первой мировой, джипа. Где и как Свиристелкин отыскал таких помощников, было совершенно неясно.

* * *

Через пять минут отец Василий уже входил в кабинет главы администрации. Щеглов стоял у выходящего на центральную площадь окна и задумчиво смотрел вниз, на это столь необычное для Усть-Кудеяра проявление политической активности народа.

– Николай Иванович, – напористо начал священник, едва переступил порог. – Давайте расставим все точки на «i».

– Давайте, – равнодушно пожал плечами Щеглов.

– Я бы хотел, чтоб мои показания против Кузьменко не остались незамеченными.

– А я тут при чем? – недовольно поинтересовался Щеглов и жестом пригласил батюшку сесть. – Есть Скобцов, есть тот же Карнаухов, к ним и обращайтесь.

– Да они и так все знают!

– Ну и прекрасно, – печально, одними уголками рта улыбнулся Щеглов. – Что вам еще надо?

– А, помнится, вы искали убийцу милиционера, – язвительно напомнил отец Василий. – Переживали… меня вон даже ненароком подставили. А убийца не только известен, но и спокойно ходит на свободе.

– Я и сейчас правую руку отдам, чтобы этого мокрушника взять! – внезапно вскипел Щеглов. – Но только если вы имеете в виду Кузьменко, то у него, блин, алиби! Железное! Титановое, черт побери!!!