Онлайн книга «Антипиранья»
— Эй, ты чего? — смотрел на нее удивленно Денис. Затем, критически взглянул на свой непрезентабельный вид и добавил: — Хотя я тебя понимаю. Оказаться один на один с полуголым сумасшедшим в темном погребе… Услыхав его голос, девушка обернулась, и в ее глазах застыл неподдельный ужас. Она отпрыгнула от окна, забилась в угол и закрылась камнем. — Да что с тобой такое?! — искренне возмутился Денис. — Ты мне только скажи, что это за место, и я уйду. Да… я еще у тебя там в тряпках пороюсь, а то, сама понимаешь, на дворе не лето. Хотя до сих пор не пойму, куда оно делось. Ну так как? Договорились? Ты меня не бойся, я дальше не сделаю ни шагу. Так ты мне скажешь, где я очутился? Что это за трущобы? Девушка молчала и продолжала жаться в угол. — О господи! Да что же это творится! — Денис тяжело вздохнул и огляделся. — Да что тебе еще сказать, чтобы ты там не пряталась? Или ты меня не понимаешь? Он взглянул еще раз на незнакомый шрифт, и у него мелькнула догадка, что он говорит на незнакомом ей языке. — Как тебя зовут? Ответом по-прежнему было молчание, и у Дениса возникло ощущение, что он разговаривает со стенкой. — Ну и ладно. Ты тут сиди, а я пойду чего-нибудь себе присмотрю. Ты не против? Не дождавшись ответа и на этот раз, он пожал плечами и направился к выходу. — Ирма, — вдруг прозвучало за его спиной. — Что? — Ирма, — повторила девушка. — Тебя зовут Ирма? Вот видишь, а говоришь, не понимаешь. А я Денис. Так я пороюсь у тебя в гардеробе? А то у меня уже зуб на зуб не попадает. Я видел в куче мужские брюки и рубашку. Чьи они? — Моего отца. — Так у нас здесь еще и отец где-то прячется? Я надеюсь, это не последние его штаны? — Папу забрали в город на рытье траншей. — Так он у тебя строитель? — Нет, бухгалтер. — Чего же тогда траншеи роет? Деньги прячет? — хохотнул Денис. — А буржуйку ты зря потушила. Придется заново разжигать. Ты так и будешь в подвале сидеть? Смотри, а то там мыши. Денис применил, как ему казалось, эффективный прием, рассчитанный на женскую психику, но на Ирму он почему-то не подействовал. Он пожал плечами и выбрался назад в комнату. Штаны оказались ему велики, и пришлось затянуть ремень на последнюю дырку. У неизвестного ему папы живот был будь здоров! Кое-как приодевшись, он крикнул в подвал: — Где у тебя спички или зажигалка? За спиной скрипнуло, и на лестнице появилась Ирма: — Там нет мышей. — Что? А, ну конечно! Как я не догадался, их всех съели кошки! — Но, оглянувшись и не увидев ни одного кота, Денис добавил: — А кошек съели собаки. — Собак съели в первую очередь. — Чего?.. — Денис удивленно посмотрел в лицо девушки. Ирма говорила с жутким акцентом, и первой мыслью было, что он неправильно ее понял, затем он решил, что она его разыгрывает. — Ну и как? Вкусно? Сама ела или с кем-то поделилась? А кстати, здесь есть еще кто-нибудь? Я никого не видел. — В соседнем доме живет фрау Романн, а за их домом чета Бальцеров. Днем они не выходят, потому и не видно. — Ну ясно. Послушай, Ирма. — Денис огляделся вокруг. — А почему здесь такой бардак? Ну, ты меня понимаешь? Все переломано, окна выбиты, дверь на честном слове держится. У вас что, здесь ураган прошел? Теперь удивленно вытянулось лицо у Ирмы. Затем у нее мелькнула какая-то догадка, и она неуверенно спросила: — Ты, наверное, ранен? — О, это точно! В голову, в самое темечко! Так что это за место? — Шарлоттенбург. — Шарлоттенбург? Не слышал. Это какая область? — Пригород Кенигсберга. — Кенигсберга? — Денис задумчиво посмотрел на Ирму. — Ты хотела сказать Калининграда? Ирма виновато улыбнулась и возразила: — Нет. Шарлоттенбург — пригород Кенигсберга. Дальше, через две дороги, уже начинается город. Денис молча разгреб золу в топке и, заметив еще тлевший уголек, сунул газету и дунул. Пламя вспыхнуло, и в лицо пахнуло теплом. Оно было такое явное и такое реалистичное, что для верности он сунул в буржуйку руку, надеясь, что все это окажется бутафорским и призрачным. Он вспомнил, что во сне, какие бы кошмары ни снились, человек боли не чувствует. Огонь лизал пальцы, и Денис отчетливо ощущал его жар. Не проронив ни слова, он несколько минут смотрел перед собой, затем голосом, полным смятения, спросил: — Ирма, где я? — В Шарлоттенбурге. Может, сегодня вернется мой папа. Тогда он проведет тебя до вокзала. Ты сам увидишь город. Оттуда он как на ладони. Но дальше тебе нельзя. Дальше позиции дивизии народных гренадеров. А ты же русский. — Ну и что, что русский? — Как что? — возмутилась Ирма. — Тебя сразу застрелят! Там уже немцы! Голова Дениса неприятно закружилась. Он сглотнул тошноту, подкатившую к горлу, и посмотрел в глаза Ирме, надеясь увидеть там искорки еле сдерживаемого смеха. — Ты хочешь сказать, что сейчас война? — У тебя, наверное, жар, да? Ты был совсем раздет и, конечно же, заболел! — Погоди-погоди! — Денис вскочил и схватил Ирму за руку. — Последний вопрос. Только ответь мне честно, поняла? Никаких розыгрышей или дурацких шуток! Смотри мне в глаза и скажи, какое сегодня число. — Двадцать восьмое марта, — испуганно ответила Ирма и попыталась выдернуть руку. — А год? Какой год? Она попятилась и еле слышно выдавила: — Сорок пятый. Денис долго, как оглушенный, смотрел ей в глаза, затем нехотя отпустил руку, подошел к окну и выглянул наружу. Перед ним раскинулось поле, по которому он недавно шел. Дальше тянулся лес. Ничего необычного. Безликий весенний пейзаж, каких много где-нибудь в лугах Ленинградской области. Он в сердцах ударил кулаком в стену и выкрикнул: — Не верю! — Затем, спохватившись, бросился в подвал. — Я сейчас выведу тебя на чистую воду! Он вспомнил, что видел там газеты. А на газетах всегда есть дата выхода! Пусть они и не на русском языке, но число и год он уж как-нибудь разберет? Денис разорвал подшивку, поднес пестрые листы к свету и взглянул на даты. Газеты были разными. Их собирали не один год. Были и свежие — сорок пятого, были и позапрошлогодние — сорок третьего года. А еще у всех рядом с названием красовался орел, раскинувший крылья и вцепившийся когтями в кольцо со свастикой внутри. Все еще не веря увиденному, Денис даже попробовал порвать несколько листов, и они разорвались с противным треском, как обычные газеты. |