Онлайн книга «Джентльмены чужих писем не читают»
– Это тоже запоминать? – с ужасом перебил его Иван. – Это можно не запоминать, это наглядный пример. Разве только в факультативном порядке, если потом захотите в эти дела въехать с головой… – А кто он-то? О ком речь? – А это уже вопрос номер два. Садитесь в падмасану. – Во что? – Иван оглянулся по сторонам. – В “лотос”. В позу лотоса. Вы и этого не знаете?.. – Почему же не знаю, – обиделся кэмээс по офицерскому многоборью и, поворочавшись, не без труда принял требуемую позу. Дмитрий Семенович с тонкой улыбкой наблюдал за молодым лейтенантом, запутавшимся в собственных ногах. – Справитесь, – сказал он наконец. – Физические данные позволяют. Иван был в чёрной маске, как чеченский террорист. Это добавляло неудобства, но деваться некуда – такой в шпионском университете был порядок. – Переходим к теоретической части, – начал Дмитрий Семенович. – Это вам не сказать, чтобы сильно было нужно, но без некоторых азов не обойтись. Конечно, теоретическая часть у нас получится сильно сокращённой, так что это будут даже не азы, а отдельные тезисы. Итак, что есть дыхание как физическое явление? Дыхание как физическое явление есть регулярный динамический процесс газообмена организма всякого человека с окружающей его газосодержащей средой. Объем газа, пропускаемый в минуту через человеческий организм, составляет 7.2 литра. Это среднестатистическая цифра для мужчины двадцати лет при температуре двадцать по Цельсию, влажности… – Разрешите сменить позу! – обратился Иван. – Зачем? – спросил гуру, медленно прохаживаясь вокруг Ивана. – Ногам больно с непривычки! – простонал Иван. – Глаза направьте в точку между бровями, – посоветовал Дмитрий Семенович. – Дышите животом. И не будет больно. О чем мы, бишь?.. Правильно, о дыхании. Для дыхания в оболочке человеческого организма существуют следующие отверстия: левая ноздря – раз, правая ноздря – два… – Направил!.. – жалобно произнес Иван. – Всё равно больно!.. – Терпите, боец! – непреклонно сказал инструктор. – И не перебивайте. Я вам тут рассказываю вещи, которых вам ни в каких академиях не расскажут, а вы всё стонете. Терпите уж! – Дак невмоготу же! – взмолился Иван. – Эко – невмоготу! – интеллигентно воскликнул Дмитрий Семенович. – Чудило! Разве это – невмоготу? – Вам-то, наверное, тоже было больно терпеть в первый-то раз?.. – Я, прежде чем мне позволили в первый раз в падмасану сесть, три года пыль с циновок ладошкой в горсточку подметал. Причем молча. Молча – это буквально молча. А питался тем, что от учителя в глиняной плошке оставалось. И – чуть не так поклонился, или пылинку где оставил – получал бамбуковой палкой по хребтине, да с оттяжечкой! Иван разинул рот. – Правда? – Ко лжи органически неспособен. – Виноват! – выдохнул Иван. – Ничего, ничего. Никто не без вины. Итак, с дыханием вам понятно? – Та-ак точно-о-о… – Переходим к пранаяме, которая, собственно говоря, и есть то, что вам нужно на первом этапе. Пранаяма есть механизм высвобождения кундалини и направления её в нужное русло, а проще говоря, теория и практика управления дыханием, с которым мы уже разобрались в общих чертах. Однако, к самадхи ведет лестница, состоящая из восьми ступеней. Пранаяма есть ступень номер четыре. Отсюда следует что? Что сперва нам нужно пройти первые три, а именно: яму, нияму и асаны… – Всё, больше не могу, – заявил Иван и распрямил ноги. – Я согласен, что вы покрепче меня будете, но я больше не могу. Гуру пожал плечами. – Что ж, садитесь в сиддхасану. Тоже вам нужная и полезная будет поза. – А это как? – с тоской спросил Иван, массируя лодыжки. – Левая пятка между анальным отверстием и им, правая пятка на левой… – Кем им?.. – Так вы его ещё не назвал по имени? – Кого? Дмитрий Семенович, внутренне страдая от тупости курсанта, наконец, сказал ему на простом армейском языке, кого он имеет в виду. – Вот ему и нужно придумать имя. – Так ведь у него уже есть имя… – Какое? – То, которое вы только что назвали… – Это? – Ну да, оно самое, всенародное… – Что вы, курсант. Это не имя. Это как бы родовая фамилия. Иванов, Петров, Сидоров. Дмитрий Семенович вдруг разложился на три части и сложился на пол напротив Ивана в какую-то совершенно невообразимую позу. – Имя у каждой твари должно быть, – заговорил он доверительно. – А то нехорошо получается: фамилия есть, отчество есть, а имени – нет… У вас с ним отношения должны быть, так сказать, неофициальные, интимные… Да он же сумасшедший, осенило Ивана. Чистейшей воды, блин. Торчал там и задвинулся. Запросто. Или бамбуковой палкой по черепу перепало… Ну и профессора в этой Академии… – В позу! – приказал гуру тоном, не терпящим возражений и колебаний. Иван сел в сиддхасану, что оказалось несравнимо легче, чем сесть в лотос, и принял на скрытое под маской лицо почтительное выражение. – Итак, – произнес гуру и опять принялся, по своей академической привычке, описывать вокруг Ивана плавные круги. – Как же мы назовем ребёночка? – Он уже не ребёночек, – обиделся Иван за будущего друга. – Я вас уверяю, – сказал Дмитрий Семенович. – Через полгода вспомните, какой он у вас был неуклюжий пацан, прольёте слезу умиления… – Пусть тогда его зовут Степан! – сказал Иван в некотором озарении. – Что ж, хорошее русское имя, – раздумчиво произнес инструктор. – А почему Степан? – У нас замполит был на первом курсе, – объяснил Иван. – Майор Степанов. Очень похож. Я всё равно как буду на него смотреть – так буду замполита вспоминать. Так уж чтобы не путаться… – Резонно, – Дмитрий Семенович вздохнул и приумолк на минуту. – Я давно замечал, что у людей, профессионально связанных с идеологическим воздействием на массы, как то: армейских замполитов, лидеров партий и движений, телеведущих – лицо, как говорят в народе, “застругано под член”… Но мы отвлеклись. Начинайте дышать. Кстати, такие вещи, как этот замполит Степанов, вы мне не должны рассказывать… – Почему? – Потому что вас можно по таким вещам идентифицировать. А мы с вами друг для друга – инкогнито… Так из Ивана стали растить передовика производства. К полудню Иван полностью восстановил свои силы. Кундалини его пробудилась и тихо ворочалась где-то в районе копчика. Весь организм так и трепетал от избытка энергии, будто парус на ветру. Степан Иванович вставал по первому слову, как сознательный рабочий – к станку на ударную вахту, и стоял сколько нужно, никаких забот не требуя, ни на какие внешние раздражители не отвлекаясь. Можно было разбивать шапито прямо перед гостиницей и давать шестичасовое представление с гирями и цепями, которое не снилось всяким там канделариям. |