Онлайн книга «Лазурный берег»
И в тот самый момент, когда Сусанна бросила болтать (что случалась с ней крайне редко) и уже только стонала, послышался тревожный скрежет. Будто кто-то вращал ключ в замочной скважине. Жюль влепил Сусанне затрещину, чтобы перестала стонать. Так и есть: ключ в замке. Жюль прошептал: — Странно! Полицейские не могут сюда прийти… — Его аналитический ум тут же сделал единственно возможный вывод: — Значит, воры! Подожди, моя страстная рыбка… Он неслышно встал. — Вломи им скорее и возвращайся, грязный хрен! — напутствовала его девушка. Войдя в комнату, Сергей Аркадьевич Егоров мгновенно почувствовал, что ко лбу ему уже успели приставить ствол пистолета. Ну и денек. — Стоять, придурок! Руки за голову! — рычал Жюль. Рычал он по-французски, но Егоров понял, о чем речь. Руки поднял. — Жюль, убей его и иди ко мне, — закричала Сусанна. — Я больше не могу!.. Напевая веселую песенку, Вазген вышел из своего ателье с тряпкой в руках. Будто бы окна протереть. То есть окна тоже нужно было протереть: Вазген любил чистоту. Любил, когда внутри ателье много солнца, — тогда душа сама петь начинает!.. Но была еще одна цель: проверить, по-прежнему ли пасется снаружи приставленный к операм бычок от Троицкого. Да, пасется. Другой, не с такой дауновской физиономией, как вчера, но явно из той же компании. И тоже явно не Спиноза. Обнаружить его нетрудно — торчит за углом, за двумя довольно чахлыми для этих мест пальмами. На здешнем перекрестке наблюдателю укрыться особо негде. Неблагодарная у парня задача. То-то у него рожа такая кислая… Завидев Диму, Вазген быстро перешел дорогу. Туда, к пальмам. Якобы полюбоваться сверкающими на солнце стеклами. Николай дернулся, но сделать уже ничего было нельзя. Не ретироваться же, навлекая лишние подозрения. — Сверкает, как само солнце, и переливается, как хрусталь! — вознес Вазген руки к небу. Дружелюбно подмигнул Диме. — Комм ля сьель! Нес па?.. Дескать, как солнце! Не так ли, досточтимый незнакомец? Дима что-то буркнул в ответ, попытался выдавить улыбку… Выдавилась, но кривая. Уяснив, что наблюдатель ни бельмеса не сечет по-французски, Вазген решил немного развлечься. Просто так, из чистой жизнерадостности. Из любви к искусству. А вот есть и зритель. Сухонькая старушка с тросточкой пересекает улицу. Обращаясь прямо к Диме и приветливо на него глядя, Вазген понес на языке д'Артаньяна и мадам Бовари бессистемный вздор: — Не всякая птица дважды в год совершает длительный перелет. Есть и такие, ленивые птицы, которые отсиживаются в своем гнезде и не суют клюва наружу. Лазурный берег — лучшее место во Франции, воистину земной рай. Конечно, если вы христианин. Лошади кушают овес и сено — не все, но подавляющее большинство. Подавляющее большинство!.. Однако старый Вазген знал некую лошадь, которая кушала карасей и огурцы. За час можно влюбиться, жениться, сделать ребенка, разочароваться, развестись и влюбиться в другую!.. Ростов — тоже красивый город, но на протяжении последних четырех веков нравы оставляют желать лучшего… Говорил все это Вазген с такой интонацией, будто требовал у Димы подтверждения своим словам. Дима в ответ недовольно кивал. Он ко всему прочему побаивался певучего эмигранта: интонации-то вроде добродушные, но вообще ряха — в страшном сне не приснится. Старушка послушала немного, скорчила свирепую физиономию, погрозила Вазгену и Диме тростью и быстро уковыляла в сторону моря. Вазген пошел домой очень довольный. Игорь и Вася, спрятавшиеся во внутреннем помещении ателье, рассматривали ящики с упаковками белых рубашек для фраков. То есть не рубашки — которые у них уже были — Рогова и Плахова заинтересовали, а сами ящики. Вернее, маркировка на них — «made in Paristan». — Гляди-ка, в Пакистане сделано, — обратил внимание Рогов. — А французы что, белых рубашек не производят?.. — Наверное, там дешевле, — пожал плечами Плахов. — Бизнес! Или может только написано, что в Пакистане, а на самом деле в Ростове… Или в Ереване. «Не всякая птица дважды в год совершает длительный перелет», — напевал, входя, Вазген. Ему так понравилась свежепридуманная фраза, что захотелось подобрать для нее мелодию. В детстве Вазген закончил пять классов музыкальной школы. — Ну, чего там? — Рогов бросил рубашку в ящик. — Ха, он прячется за пальмами! Он думает обмануть местного жителя, укрывшись за пальмой!.. Будто он птичка породы колибри, а не тупоголовый бугай… — А нам ведь идти пора, — забеспокоился Игорь. — Может, отвлечь его как-нибудь? — Господа офицеры забыли, что они имеют дело с опытным правонарушителем, — обиделся Вазген. — Что, по-вашему, Вазген похож на полного идиота? На дебила, на лоха ростовского, на дурака? Отчего-то мне кажется, что вы так не считаете… — Не считаем, конечно, — подтвердил Игорь. — В ателье есть черный ход, на соседнюю улицу. На совершенно соседнюю, абсолютно другую улицу! Да, у Вазгена всего один черный ход, и что? Вы скажете, мало? Не соглашусь! Один черный ход в этом земном раю — вполне, поверьте, вполне достаточно… — Вы, Вазген, настоящий конспиратор. — Коллеги ваши научили, шустрые ростовские опера! Дай им Бог здоровья. Жаль, что вы не были знакомы со следователем Кулебякой! Может быть, на дорожку по двадцать капель? — Вазген, если можно — вечером… — взмолился Рогов. — Правда пора. Мы вас не очень стеснили? — А ла гер ком а ла гер! — Чего? — не понял Василий. — На войне как на войне, — перевел Плахов. — А-а, точно, — хлопнул себя по лбу Рогов. — Я это с Семеном разучивал. Вот голова пустая… Ну, мы пошли. И оперативники покинули гостеприимное ателье с черного хода. А незадачливый охранник Дима подвергся в это время агрессивной атаке со стороны возвращавшейся назад старушки. Размахивая клюкой, она втолковывала Диме, что он и его толстый друг являются несомненными идиотами, если считают, что лошади способны кушать карасей. Старушка говорила страстно и долго. Сначала Дима кивал, но скоро ему это наскучило. Воровато оглянувшись, он сделал старушке хорошую «козу» и прохрипел: — Вали отседова, старая… Старушка огрызнулась, но ретировалась. Егоров и Перес стояли друг против друга с недовольными физиономиями. — Своих олухов я в бараний рог согну, а дома из зарплаты вычтем, чтоб неповадно, — соглашался Егоров с необходимостью примерно наказать Рогова и Шахова. — Но и у вас, Анри, согласитесь, черт знает что творится. Мало того что с билетом облапошили, так еще и этот ваш Жюль с пистолетом. Чуть не пристрелил ведь… — Детектив Жюль Дега, У него была встреча с агентом… — процедил сквозь зубы Анри. |