Онлайн книга «Царьградская пленница»
|
Неждан смотрел на свое будущее просто. Он знал, что после того, как Надежду выдадут замуж с богатым приданым, остальное отцовское достояние перейдет к нему. И конечно, он станет таким же известным мастером, как оружейник Пересвет. Так зачем ломать голову над какими-то буквами, из которых непонятным образом складываются слова и целые строчки. Но Зоря не давал ему покоя. И у Неждана родилась хитрая мысль. «Все равно Зорька не отступится, так лучше я соглашусь и попрошу дядю учить нас обоих. А спустя время отстану, скажу, что ничего не разумею. Он меня освободит и Зорьку станет учить одного». И вот Неждан попросил монаха учить грамоте его и Зорю. Геронтий обрадовался. – Это сам господь внушил вам таковое желание, чада мои возлюбленные! – горячо воскликнул он. – Словеса книжные суть реки, напояющие Вселенную, и сладостно тому, кто может пить живую воду из сих рек. Рад я, воистину рад, дети мои, и, не тратя времени, сразу приступлю к обучению вашему. Неждан попытался на этот раз увильнуть от занятия, но монах был непреклонен. Он заставил ребят стать на колени перед иконой и прочитал молитву перед учением. Зоря и Неждан повторяли за ним слова. Геронтий снял с полки огромную книгу в кожаном переплете с медными застежками, раскрыл ее на первой странице. – Се – псалтырь Давидова! – торжественно объявил он ученикам. – А что означает псалтырь? – спросил Зоря. – Собраны в ней псалмы – сиречь песнопения, составленные в древние времена мудрым царем Давидом. [55] По ней учат отроков грамоте. По этой псалтыри учил и меня в старое время блаженной памяти инок Филофей. Он и оставил мне в наследие эту драгоценную книгу. Так-то, отрок Иувеналий… Монах называл ребят только их крещеными именами. Зоря с суеверным почтением смотрел на громадный фолиант, [56] переживший несколько поколений читателей. «Вот наберусь я премудрости, когда осилю всю эту книжищу»! – радостно думал он. А Неждан раскаивался, что уступил просьбам Зори. «Сей час на Днепр побежали бы купаться, а теперь сиди в душной келье…» Геронтий достал указку и приложил ее конец к первой строчке. – «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых и на пути грешных не ста», – громко нараспев прочел учитель, ведя указкой по буквам. Объяснив юношам смысл этого изречения, Геронтий начал разлагать первое слово, называя каждую букву. – Буки, люди, аз – бла; живете, есть, наш – жен… Несколько раз повторил учитель свои объяснения, и смышленый Зоря понял наконец, как из отдельных букв складываются слоги. Но у Неждана в мыслях было совсем другое, и поучения наставника до него не доходили. Зоря повторил за Геронтием слово, составленное из слогов, и нетерпеливо воскликнул: – Дальше показывай, отче святый! – Ишь ты, какой прыткий! – добродушно заворчал монах. – Дальше ему подавай! Всю азбуку за один присест хочешь выучить? Так не творится. На первый раз довольно с тебя и шести букв. Василий и того не затвердил. И он терпеливо принялся учить Неждана. Заканчивая урок, монах сказал: – На следующее воскресенье принесете куски гладкой бересты и стилосы. [57] Буду учить вас писать буквы. Зоря ушел из монастыря в восторге, а Неждан, ероша свои льняные волосы, недовольно бурчал: – Не было у бабы заботы, купила порося… Глава вторая
Корень учения горек…
На другой день Зоря поднялся чуть свет и побежал к реке. На прибрежном сыром песке он чертил выученные накануне литеры, с необычайной отчетливостью стоявшие у него перед глазами. Парень писал, стирал и снова писал, в самозабвении повторяя: – Буки… Живете… Люди… Аз… Потом Зоре пришла в голову новая мысль, и он стал писать по две буквы рядом и складывать из них слоги. Получалось неблагозвучно: – Буки, люди – бл; живете, наш – жн; наш, люди – нл… И вдруг вышло так хорошо, что Зоря даже захохотал от удовольствия: – Буки, аз – ба; люди, аз – ла… – Ба! Ла!.. – дурачась, закричал парень в речной простор, и эхо противоположного крутого берега послушно откликнулось: – Ба… а, ла… а… Зоря догадался, что буква «а» обладает каким-то особым свойством, чем-то отличается от «б», «ж», «н». Юноша еще не знал, что она означает гласный звук, но уже понимал, что этот звук можно тянуть, петь. А потом оказалось, что можно петь и «е». Зоря как одержимый кричал в днепровскую даль: – А! Е! А! Е!.. На берегу показался народ, хозяйки шли с бадейками за водой, девчонки гнали поить коров, и Зоря угомонился. Он разровнял площадку и снова принялся писать буквы, на этот раз сразу по три. И вдруг – о чудо! – после многих бессмысленных сочетаний перед ним появилось слово. Да, слово! – Люди, есть, наш… Лен! Зоря онемел. Он не верил своим глазам. Да, то, что появилось на песке, означало лен, тот самый лен, о котором пелись песни, который мужики сеяли на поле, а бабы дергали, мочили, трепали, сучили и из ниток ткали полотно… Около Зори появилась сестра. – Что ты тут делаешь? – подозрительно спросила она. И он с удивлением, еще не веря себе, почему-то шепотом сказал: – Лен… Светланка, видишь – лен! – Какой лен? Где? – удивилась девушка. – Я написал «лен»! – уже во всю мочь крикнул Зоря и, не в силах сдержать восторга, как был, в рубахе и штанах, бросился в воду и поплыл на середину Днепра. – Братеня, ты совсем безумный стал! Вернись! – закричала Светлана и строго добавила: – Таскай воду в огород, а то огурцы совсем посохли. Девушка и в самом деле не могла понять, чем восхищается брат и почему он видит лен в крючках и загогулинах, выведенных на песке. Зоря послушно принялся за домашние дела, но радость переполняла его. Он с нетерпением ждал следующего воскресенья, а дни, как нарочно, тянулись невыносимо медленно. Каждое утро Зоря вставал раньше всех, бежал к реке и покрывал песчаный берег бесчисленными соединениями знакомых букв. Теперь он уже не кидался вниз головой в реку, когда вдруг появлялись слова со значением: «жал», «жена»… В порыве великодушия юноша предложил сестре: |