Онлайн книга «Очень смертельное оружие»
"Разумеется". "Ты мне не веришь. Бали действительно мой остров. По крайней мере, в ближайшем будущем он станет моим". Так вот какую цену готова заплатить за электромагнитную бомбу индонезийская оппозиция! Им даже не придется тратить украденные из бюджета деньги. Дадут Стиву какую-либо должность типа губернатора Бали, а то и княжеский титул, чтобы он в свое удовольствие разгуливал по острову, считая его своим, а заодно разрабатывал для Индонезии новые типы вооружений. Всем хорошо, и китайцы никому не нужны. - Давай немного посидим, - предложила я и огляделась вокруг. За разговором мы незаметно углубились в дворцовый комплекс. Пагода, молельня, беседка. И главное, тишина. Такая приятная после гудящей, как растревоженный улей, площади. В глубине беседки виднелась скамейка. Мы вошли внутрь и уселись на низкую резную скамью. Через увитые листьями плюща проемы хаотично пробивались солнечные лучи. Игра света и тени вновь напомнила мне о мужчинах, убитых в китайском храме. - Какая-то ты сегодня странная, - заметил Ляо. - Слишком задумчивая. - Жара и избыток народа на площади. Толпа всегда действует на меня угнетающе. - Мне кажется, дело не в толпе. Он был совершенно прав. Дело во мне. В положении, в котором я оказалась. Я хорошо относилась к Стиву даже когда считала его Сергеем Адасовым, и, честно говоря, мне было глубоко плевать на то, чем именно Семен Тетерин занимался с ЦРУ, ливийцами и китайцами. Это его собственные дела, а его причастность к гибели "Конкорда" вообще не доказана. По отношению ко мне Стив всегда вел себя хорошо. Это означало, что если я его заложу, то буду чувствовать себя последней стукачкой. А если не заложу? Хороший вопрос. - Допустим, нам удастся вычислить Тетерина. Что ты тогда сделаешь? - Его электромагнитная бомба не должна взорваться в Индонезии, да и вообще нигде. - Это не ответ. - Это ответ. - То есть ты его убьешь и постараешься уничтожить бомбу? - А разве есть другие варианты? - Не знаю. Может, ограничишься лоботомией? Лицо Сианона исказилось от ярости. - Твоя ирония неуместна. И не начинай говорить о том, что его надо арестовать и судить. Тетерин с его бомбами является угрозой для всего мирового сообщества. Из-за него уже погибли сотни невинных людей. Подумай о пассажирах "Конкорда". Сейчас счет жертвам может пойти уже не на сотни, а на тысячи. - На борту "Ту-144" тоже были невинные люди. Убийцу отца Тетерина французское правительство почти наверняка наградило. - По-твоему, он имеет право на месть? Только кому? Пассажиры "Конкорда" не имели никакого отношения к смерти его отца. Если ты и дальше продолжишь в таком духе, то скоро начнешь петь хвалу терроризму. - Боже упаси, - отмахнулась я. - Просто я пытаюсь поставить себя на его место. - Ты не можешь поставить себя на его место. Ты не он и никогда им не будешь. Лучше поставь себя на место людей, которых его бомба убьет. - Ты совершенно прав, - вздохнула я. - Просто все это как-то грустно. - А ты ожидала, что это будет весело? Что веселого в смерти? У каждого убийцы есть свои мотивы. Их можно понять, даже можно счесть их резонными, но рано или поздно надо становиться на чью-то сторону. Ты же пытаешься остаться сторонним наблюдателем, понять всех и в результате не делать ничего. Так не получится. Рано или поздно всегда приходится делать выбор. - Не надо меня агитировать, - поморщилась я. - Я все прекрасно понимаю. - Рад, что ты все понимаешь. Сианон посмотрел на часы. - Пора идти во дворец. Гости уже собираются. Я дотронулась до его руки: - Не злись. Я на твоей стороне. Ляо повернулся ко мне. Выражение его лица смягчилось. - Я знаю. Извини. Зря я втянул тебя в это. - Ты тут ни при чем. Я сама себя в это втянула. Черт бы подрал мое проклятое любопытство. - Именно поэтому я ненавижу женщин, - усмехнулся Сианон. - Они сами не знают, чего хотят. - И еще писателей детективных романов, - напомнила я. - Меня утешает только то, что, как бы плохо мужчины ни думали о женщинах, женщины думают о них еще хуже. Руки полицейского скользнули к моим плечам молниеносно, как при выполнении боевого приема. Мое тело отреагировало автоматически, пытаясь блокировать его движения, но в следующее мгновение горячие губы Ляо уже накрыли мой рот. Он прижимал меня к себе с такой силой, что я не могла пошевелиться. Испуг от его резкого движения на мгновение сменился изумлением, а потом меня затопила горячая волна эйфорических ощущений, идущих от его губ и отдающихся невыносимым жаром внизу живота. Позабыв обо всем на свете, я до боли целовала Сианона, чувствуя телом напряжение его мышц и железную хватку его пальцев. Я так и не поняла, сколько времени мы целовались - минуту или целую вечность. Руки полицейского разжались, и мы, тяжело дыша, отодвинулись друг от друга. - Нам надо идти, - внезапно охрипшим голосом произнес Сианон. - В самом деле, - согласилась я. - Я этого не хочу. - Чего именно? - Уходить отсюда. Я вздохнула. Интересно, чего хочу я? В любом случае прием во дворце раджей Карангасема уже не так меня интересовал. - Но тебя зовет чувство долга, - догадалась я. - Не издевайся. - Я не издеваюсь. Предлагаю компромиссный вариант: еще раз поцелуемся и пойдем во дворец. На этот раз Сианон не спешил. Его поцелуй был долгим и нежным, как лепестки тропических цветов. - Как ты это делаешь? - изумилась я. - Что ты имеешь в виду? - Где ты научился так целоваться? - У нас на Бали свои секреты. - Знаешь, мне все больше нравится на Бали. - Значит, ты на моей стороне? - Конечно, на твоей, - совсем немного слукавила я. * * * Вход во дворец для приглашенных на прием гостей оказался на противоположной от площади стороне, вероятно, для того, чтобы праздничная толпа не мешала прибывающим. Я много читала о восточной роскоши, но даже отдаленно не представляла, с каким размахом живут потомки балийских раджей. Больше всего их дворец напоминал мне удачно адаптированные к современности сказки "Тысячи и одной ночи". На огромную, как олимпийский стадион, стоянку один за другим подъезжали роскошные автомобили. Традиционные индонезийские наряды мешались с длинными вечерними платьями и строгими мужскими костюмами. |