Онлайн книга «Пираньи в шоколаде»
Колюня Чупрун появился как раз в тот момент, когда я заводила мотоцикл в гараж. — Солидный агрегат, — восхищенно присвистнул опер. — Тоже решила в байкеры податься? — Не исключено. Можешь меня представить с пиратской повязкой на глазу, наколкой в виде черепа и накладными металлическими ногтями? — После поллитры, может, и смогу, а так — нет. — Ладно, пойдем пить чай. Продашь тайны следствия за кусок шоколадного торта? — Спрашиваешь! — блаженно ухмыльнулся Колюня. — Разве проживет российский мент на одну зарплату? Одним кусочком торта я, естественно не отделалась. Опер уплетал за обе щеки, а я, радуясь его здоровому аппетиту, одновременно терзалась от черной зависти: хотела бы я так же беззаботно килограммами уничтожать сладости, не заботясь об объеме талии. Такое понятие, как "талия" для Колюни в принципе не существовало по той простой причине, что сей анатомический ориентир у него вообще отсутствовал. Это обстоятельство, трагичное для любой женщины, нимало опера не расстраивало. Удовлетворенно поглаживая нависающее над брючным ремнем объемистое "пивное" брюшко, Чупрун уверял, что у него там не жир, а комок нервов. — Давай, колись, — не выдержала я. — Ваши милицейские спецы что-нибудь нарыли? — Есть любопытные фактики. Догадайся, чья кровь была на платке Жанны? — Максима? — Мимо. — Ее собственная? — Опять промахнулась. Быка. — Быка? Какого Быка? Это что, кличка какого-нибудь уголовного авторитета? — Если бы. Самого обычного быка. Рогатого. Из которого говядину делают. — Выходит, эти ненормальные еще и корриду ночью устроили? — Не-е, — помотал головой опер, отправляя в рот здоровенный кусок торта, на некоторое время лишивший его дара речи. — Все гораздо проще. Бычья кровь хранилась в холодильнике в одной их хозпостроек возле оранжереи. У этого Светоярова там был настоящий зверинец. Его обслуживали трое рабочих. Они приходили днем. Бычью кровь добавляли в корм каких-то экзотических гадов. — Как, интересно, бычья кровь попала на шарф? — Именно об этом я бы хотел побеседовать с Жанной, если, конечно, она осталась жива. Вчера ты собиралась на место аварии. Что-нибудь нашла? — Ничего полезного — вы ведь там все прочесали. Надеюсь, что с Жанной все в порядке — речка неглубокая, да и течение не настолько сильное, чтобы унести ее тело невесть куда. — Не забывай, что ее могли убить, а тело спрятать. Эту версию мы тоже прорабатываем. — Кто? — Тот, кто столкнул Максима в бассейн с пираньями. Антон Светояров, например. — Есть улики, указывающие на него? — Улик нет, но налицо весь джентльменский набор — парень имел мотив, возможность и способность. Антон — единственный наследник, у него нет алиби, а физически он вполне мог справиться с братом. — Антона задержали? — Пока ограничились подпиской о невыезде. Он не единственный кандидат в убийцы. Строева вызывает не меньшие подозрения. Классическое убийство на почве ревности в состоянии аффекта. — Ревности к кому? — Да к кому угодно. Знаешь, сколько любовниц было у Святоярова? — Как я слышала, немало. — Вот-вот. А я слышал, что твоя подруга испытывала к этому доморощенному Казанове прямо-таки патологическую страсть. Ты действительно не в курсе, где она находится? — До сих пор никаких известий от нее я не получала. С небольшой натяжкой это утверждение можно было считать правдивым. — А если бы получила — сказала бы? — Не знаю. В зависимости от ситуации. — Знаешь, чем чревато сокрытие фактов в деле об убийстве? — Предпочитаю оставаться в невежестве. Крепче буду спать. — И все-таки подумай над тем, что делаешь. — Значит, Антон оказался единственным наследником? — я предпочла переменить тему. — Но если он слабоумный, то не сможет сам распоряжаться деньгами — ему должны будут назначить опекуна. Вы строили версии в этом направлении? — С опекунством пока не все ясно. Задержка в развитии не является синонимом недееспособности. Возможно, потребуется заключение медицинской комиссии. В любом случае, с наследством у младшего Светоярова возникнут серьезные проблемы. — Почему? — Ты хоть представляешь, о какой сумме идет речь? Сотни миллионов долларов. Вокруг этих денег уже кружат акулы, учуявшие запах крови. Антон или подпишет бумаги, по которым бизнес брата отойдет каким-нибудь его компаньонам, или в ближайшем будущем сам пойдет на корм пираньям. — В этом случае Антону не было смысла убивать брата. — Возможно, у него не хватило ума этого понять. — И все-таки вероятность того, что смерть Максима связана с его бизнесом, достаточно велика? — Разумеется, но отработка этой версии не сулит особых перспектив. Если смерть Светоярова — дело рук профессионального киллера, шансы выйти на него или на заказчиков убийства близки к нулю. — Все правильно. Зачем надрываться, если у вас у без того есть парочка отличных подозреваемых, — съязвила я. — Так работает система, — философски заметил Колюня, и, смахнув с подбородка крошки от почившего в бозе торта, переключился на конфеты. — Я всего лишь один из ее винтиков. — Ты имеешь представление о том, кто хотел перехватить бизнес Светоярова? — Хотели все, кому не лень, — отмахнулся опер. — Надеюсь, ты не собираешься совать нос в это дерьмо. Не путай написание детективов с реальной жизнью. Пули здесь свинцовые, а не бумажные. — И все-таки? — Не знаю, — недовольно поморщился Чупрун. — Прошло слишком мало времени, чтобы все это выяснить. По скользнувшему в сторону взгляду я поняла, что он говорит неправду. Ничего страшного, найдем другие источники информации. — Ты не знаешь, отчего заболел Антон? Колюня удивленно посмотрел на меня. — Я полагал, это у него врожденное. — Тетя Клава сказала мне, что в одиннадцатилетнем возрасте Антон "остановился", то есть, его умственное развитие задержалось на этой стадии. О причинах "остановки" она говорить категорически отказалась Судя по выражению ее лица, произошла какая-то очень неприятная история. Не исключено, что Макс сыграл в ней определенную роль. — То есть мотив для убийства следует искать в давнем прошлом? — Не знаю. Если честно, меня мучает любопытство. — Все понятно! — опер шутливо погрозил мне пальцем. — Надеешься раскопать драму, которую вставишь в очередной детектив. |