Онлайн книга «Повесть о настоящем пацане»
|
– Мне сказали, что она дома, – продолжала девушка, с интересом поглядывая на трясущийся кроссовок, который торчал из-под кровати. – Тебе наврали, – хладнокровно заявил Валентин. – Ее здесь нет и не знаю, когда она здесь будет. – Интересно, – заметила девица. – А когда ты ее в последний раз видел? Валик подумал с минуту и ответил: – Сейчас уже и не вспомню. Что-то очень давно. Хотя, меня самого дома давненько не было. – Ага, – сказала девица и вышла. Выждав минуту, Валик заглянул под кровать и спросил: – Лель, ты выбираться оттуда собираешься? Друг перестал дрыгать пяткой и закорячился наружу. Когда из-под кровати показалась его голова, на ней лица не было. – Ты чего? – испуганно спросил Валентин. – А… а… а… – Что? Лелик перевел на друга свои вытаращенные глаза и спросил: – Ты это видел? – Что – это? – Ну… – Лелик указал на только закрывшуюся дверь. – Видел. Да ты не дрейфь. Маринка – девушка хорошая, даром что такая грозная. Не боись, она своих не трогает. – Какая Маринка? Это мой глюк! – возмутился Лелик. – Какой еще глюк? Ты о чем? Мы же с тобой уже выяснили, что нас давно уже не прет и все хорошо. – Ты уверен? – все еще заикаясь переспросил Лелик стал с опаской перемещаться в направлении двери, чтобы убедиться, что глюка и след простыл. Однако, у него так и не хватило смелости сделать решительный шаг и открыть дверь. Он тяжко вздохнул и повернул обратно. – Значит, эта девушка – реально существующий персонаж, и ты с ней хорошо знаком? – переспросил он у товарища, который с подозрением разглядывал откуда-то взявшуюся дырку на свитере. – Ну да, – подтвердил Валик. – Она с моей сестрой спортом занимается. Лелик был не в силах осознать столь сложный психологический феномен, а потому остановился посредине комнаты и стал потусторонним взглядом рассматривать носки Валентина. Тот перехватил взгляд и смущенно спрятал ноги под диван, подозревая, что там тоже образовалась дырка, которую он не заметил, и заботливо спросил: – Ты чего? Флеш-бэкаешь? Лелик поднял глаза и в них, к удивлению Валентина, совершенно не привыкшему к подобного рода зрелищам, стояли самые настоящие крупные слезы. – Лелик? – испуганно кинулся к другу Валентин, путаясь в носках. – Лелик, держись, брат, все будет!.. Лелик, как ни странно, держался и даже улыбался так, словно увидел Чуйскую долину в полном цвету. – Знаешь, Валя, – сказал он. – Иногда людям кажется, что они живут в прагматичном и злом мире, в жутком мире чистогана. Валентин остановился, как вкопанный, опасаясь, что это странное состояние окажется заразным и перекинется на него: не хватало еще, чтобы и его перестали понимать люди. Лелик между тем продолжал в том же невыносимом тягомотном тоне, который свидетельствовал о глубочайшей депрессии и приступе суицидального синдрома: – А я знал, – Лелик величественно шмыгнул носом. – Я верил – это случится. И это случилось. – Что? – еще более перепугался Валентин. – Что случилось? Ты только не молчи, Леля, говори – я с тобой! Закрыв глаза и втянув воздух ноздрями с громким свистом, Лелик торжественно произнес: – Знамение. – Какое знамение? – заинтересовался Лелик, наступая на кнопку записи магнитофона, чтобы увековечить очередной гениальный гон своего друга. Научно это называлось визионерскими откровениями. – Знамение, говорящее о том, что я встретил человека, предназначенного мне судьбой… – Чего? – выражение лица Валентина переменилось на противоположное тому, которое уже битых три минуты царило на лице его товарища, то есть – на презрительное. Лелик поднял на него затуманенные глаза и произнес с крайней экспрессией: – Ты понимаешь, что эта девушка, эта… Марина… Она мне привиделась еще до того, как ее встретил сегодня у тебя. И знаешь, в какой ситуации она мне предстала? Валентин не знал, что и сказать. – Она меня спасла из склепа. Вывела из темноты буквально. Как это символично! Я блуждал в темноте и вся жизнь моя была ошибкой! Лелик театральным жестом прикрыл глаза рукой, и только тут Валентин понял, к чему приводит чрезмерное увлечение женскими сериалами. Лелик жил в одной комнате со своей сестрой и вот – дожился. – Лель, ты брось. Марина – девушка, конечно, видная, но не стоит из-за нее так расстраиваться. – Да нет же, ты не понимаешь! Весь смысл моей жизни теперь сводится к служению ее интересам… – Да ладно ты, брось! – горячился Валик. – Если тебе от нее че-то надо, так ты ей прямо скажи – она девица простая и бескомплексная, она поймет. – Бес… какая? – Ну, сексуальная, что ли. Пойдем лучше ее догоним и ты ей сам обо всем скажешь. – Да как-то неудобно… – Пойдем-пойдем! Лелик помялся немного, а потом кисло улыбнулся и спросил: – А она как к старому доброму сунь-вынь относится? * * * Женя была девушкой решительной – в особенности, в тех случаях, когда дело касалось чего-то, чего она уж точно хотела. Если что-то было решено, то все – разбейся вдребезги, но вынь и положи. Даже если это стоило непредвиденно большего количества денег, времени и сил, если даже все это было в принципе глупо и сплошняком состояло только из ее капризов – все равно, это должно было произойти в любом случае. В данном случае летели к черту все представления о здравом смысле и все меры предосторожности. Только-только уйдя от «бабушки и дедушки», только что чудом вырвавшись на свежий воздух свободной жизни, Женя рисковала всеми своими завоеваниями и лезла снова в самое пекло – в родимый дом. Не стоило так же забывать и о том, что она не так уж и давно прикончила – пусть случайно – одного очень молодого человека с очень загадочной историей и нельзя было исключить возможности того, что ее уже разыскивает славная Московская милиция. Все это было ничего для Жени по сравнению с тем волнующим фактом, что при успешном исходе дела она уже через несколько часов окажется настолько далеко от дома, насколько ей этого хотелось. И что еще лучше – она отправлялась путешествовать способом, который ее подругам и однокашникам даже и во сне не снился, и в те страны, которые они никогда не посещали и вряд ли когда-нибудь посетят. Но это – их трудности. А для нее последней трудностью было стать настолько обыденной и незаметной, чтобы проникнуть в родной дом и не привлечь ничьего внимания. Для подобной яркой личности это было очень и очень сложно. |