Книга Шифр для лунного света, страница 18 – Дмитрий Суслин

Близнецы послушно поползли, куда им было велено. Сначала земля под ними была сухая и жесткая, как и полагается, но через несколько секунд братья заметили, что трава стала сырой, а почва мягкой.

– Что-то сыровато стало, – прошептал Боря.

– И холодно, – согласился Коля.

– Ты чего-нибудь видишь?

– Не-а, а ты?

– И я. У меня же куриная слепота.

– У меня тоже.

Но они продолжали ползти, и вскоре руки у них стали вязнуть в жидкой черной жиже, затем они сами завязли в этой грязи и извозились как свиньи.

– Может, повернем назад? – спросил Коля.

– Мама будет ругаться, – возразил Боря.

Братья горько вздохнули, мать была единственным человеком на земле, которого они боялись, и поползли дальше, пока не оказались в воде, в которую провалились совершенно неожиданно для себя.

– Караул! – крикнул Боря, но вода залила ему рот и нос, и вместо крика получилось громкое хрюканье и всплеск.

Ребята в своем лагере очень хорошо услышали этот звук и разом вздрогнули. Катя прижалась к Лешке, а Никита даже вскочил на ноги.

– Вы слышали? – спросил он испуганным голосом. – Здесь кто-то есть! Кто-то кричал.

– Наверно какой-нибудь зверь, – сделал предположение Юра. – Человек не в состоянии издавать подобные звуки.

– Может быть, в болоте чавкает скопившийся под землей газ, когда вырывается из-под воды. – добавил Лешка. – Это нормальное явление. Я думаю, что ночью в пруду мы сможем увидеть пляшущие огоньки.

– Ой, Лешенька, мне страшно! – громко прошептала Катя.

– Тишина всегда пугает, – согласился Лешка. – Давайте послушаем музыку, чтобы отвлечься от шумов ночного леса. А то начнет сова ухать, так вы в обморок попадаете. Здесь вам не город.

И он включил свой плеер на полную громкость. Тишину леса нарушили жесткие звуки рок-н-ролла. Друзья повеселели.

– Я потерял очки! – простонал Боря, выныривая из-под воды. – Я потерял очки! Я потерял очки!

И так он жалобно прошептал раз десять. Затем нырнул и попытался их найти под водой. Там он стал ощупывать илистое дно, но очков своих, разумеется, не нашел, зато схватил за ногу своего брата. Тот от страха завизжал, как резаный поросенок и подпрыгнул, после чего снова погрузился в воду. Дикий крик пронесся над лагерем и резко оборвался.

– А вот вам и сова, – удовлетворенно сказал Васильев. – Наверно поймала мышь и понесла к себе в гнездо.

– Ты… ты… ты… – заикаясь, спросил Никита, – уверен, что это сова?

– Ну, может не сова.

– А кто же?

– Филин.

– Тоже мне, успокоил. Какая разница?

– Да никакой! Человеку нечего опасаться сов и летучих мышей и прочих ночных животных.

– А что, могут быть и летучие мыши? – жалобно спросила Катя.

– Наверняка. Они очень любят гнездиться в старых развалинах. Ночью мы их обязательно увидим.

– Я боюсь, – сказала Катя. – Я в дом не пойду.

– Тогда оставайся с Никитой у костра. В дом мы пойдем с Юрой и Наташей. Ведь так?

– Ну, уж нет! – запротестовал Никита. – Я тоже пойду в дом. У костра слишком мне будет одиноко.

– До полуночи остался час, – сказал Юра. – Предлагаю пойти осмотреть развалины. Нам надо в них научиться ориентироваться. Иначе ночью окажемся не на том месте, где нужно и пропустим самое важное. Пойдемте, я покажу вам стену с единственным окном.

– Кто останется дежурить у костра и поддерживать огонь? – спросил Лешка.

– Ты, – ответил Юра.

– Почему я?

– Потому что ты самый смелый и самый сильный среди нас. Наташа останется с тобой. Остальные пойдут со мной. Все.

Лешка с благодарностью посмотрел на друга. Он был очень доволен тем, что Юра даже в такую минуту не забывает о Лешкиных интересах и намеренно оставляет его наедине с Наташей.

– Я бы тоже хотела пойти в дом вместе со всеми, – несмело возразила Наташа.

– Нет, Алексея тоже нельзя оставлять одного, – строго ответил ей Юра. – Главное правило любого похода: «Никто и ни при каких обстоятельствах не должен оставаться в одиночестве». Понятно?

Наташа была отличницей и активисткой в школе и привыкла слушаться указаний. Поэтому она послушно села рядом с Васильевым.

– Берем фонари и идем в дом, – сказал Юра.

Фонари были у всех, Лешка Васильев об этом позаботился. Мощные яркие лучи забегали по стенам развалин.

– За мной, осторожно, смотрите под ноги и по сторонам.

И ребята исчезли в графских развалин.

Наташа и Лешка остались одни. Голоса ребят быстро удалялись и становились глуше и тише. Вокруг чернел лес, в темном небе мерцали бледные звезды. Хлюпала в пруду вода, и шуршала на легком ночном ветру осока. Над пламенем огня начали витать ночные насекомые. Было романтично, но все же слегка жутковато. Наташа инстинктивно приблизилась к Лешке. Тот был счастлив и мысленно осыпал благодарностями своего лучшего друга. И тут же на него снова напала привычная робость. Он хотел заговорить с Наташей, но не решался. Зато девочка, опасливо оглянулась вокруг и честно призналась:

– Знаешь, мне почему-то страшно. Как будто со всех сторон из темноты на нас кто-то смотрит. У меня прямо мурашки по спине ползают от страха. А ты? Ты боишься?

Лешка пожал плечами и храбро заявил:

– Чего тут бояться?

– Разумом я тоже понимаю, что бояться нечего, а вот все равно страшно. Ведь Юра сказал, что около старинных развалин по ночам всегда нападают страхи. Так оно и есть.

Лешка Васильев оглянулся по сторонам, поежился, и вдруг обрадовано заметил:

– Тебе просто зябко. Вот ты и дрожишь. Ночная прохлада, и все такое. Сядь поближе к костру, погрейся и сразу все пройдет.

Он снял с себя куртку и накинул ее на плечи девочки и даже слегка обнял ее и прижал к себе, и сам обалдел от своей смелости.

– Ну, как? Так лучше? Правда, уже ничего страшного нет? – слегка заикающимся и дрожащим от счастья голосом спросил он.

– Действительно, – согласилась Наташа. – Мне ни капельки не страшно. Какой ты молодец, Леша!

Леша протянул девочке толстый сучок, и она бросила его в огонь. Мальчик бросил в огонь другой сучок. Они вдвоем бросили еще несколько сучьев, и огонь разгорелся так сильно, что им стало жарко и даже пришлось слегка от него отодвинуться. Мальчик и девочка встретились взглядами и улыбнулись друг другу. Лешка понял, что настала та минута, которой он так долго ждал и желал.

– Ты знаешь, – пролепетал он и почувствовал, как во рту у него стало невыносимо сухо. – Ты знаешь…