Онлайн книга «Большая кража»
Райан сел на скамью, прислонившись к откинутой столешнице, и прислушался. За бортом яхты плескалась вода, и судно чуть покачивалось на слабой волне. Якорная цепь слегка поскрипывала в клюзе у самого носа. Да, тут отлично. На такой посудине можно и пожить. Плывешь себе, куда тебе захочется. — Как ты думаешь, сколько стоит это корыто? — Ну, примерно двадцать пять. — Двадцать пять чего? — Тысяч. — Нэнси снова пристально посмотрела на Райана. — Сплаваем куда-нибудь, — предложил Райан. — Как тебе, например, круиз в Нассау? — Я там уже была, — ответила Нэнси. — На этой яхте? — Нет, на кече — это парусник, побольше. Вместе с экипажем нас было девять человек. Мамины друзья. — Так вы и жили прямо на яхте? И ночевали? — По большей части да. — Вот это класс! — восхищенно сказал Райан. — Ага, сидишь весь день, словно привязанная, и смотришь, как остальные пьют. Податься-то все равно некуда. Часам к пяти все напивались в хлам. — Значит, ты была там с родителями? — Не совсем. Промежуточный период между отцами. Одного уже не было, а другого еще не было. Мама как раз подыскивала подходящую кандидатуру и без конца мне говорила: «Дорогая, почему бы тебе не спуститься вниз в каюту и не отдохнуть?» Или еще: «Почему бы тебе не поплавать и не поискать красивые ракушки?» Или не свернуть себе шею — вот что она имела в виду. Я в этом просто уверена. Она считала, что мне все должно быть страшно интересно. «Милая, почему бы тебе не поговорить вон с тем интересным мальчиком? Он как раз твоего возраста, и у вас наверняка найдутся темы для беседы». — Сколько тебе тогда было лет? — Четырнадцать. — А какие у тебя сейчас с матерью отношения? — Мы практически не видимся. — А она знает, чем ты занимаешься… я имею в виду, где ты и как живешь? — А ты рассказывал своей матери, что грабишь квартиры? — Я этим больше не занимаюсь, — возразил Райан. — Ну хорошо, а тогда, когда за тобой числились эти самые проникновения в чужое жилище? Ты ей рассказывал? — Нет. — Вот видишь. А я мамочке призналась, что живу с Реем Ритчи, — сказала Нэнси. — И она наверняка сообразила, что это значит — он содержит меня за то, что я с ним трахаюсь. Только вряд ли она станет мозги напрягать и как-то это для себя формулировать. Она любит, чтобы все было прили-и-ично, — проговорила Нэнси с издевательской улыбкой на лице. — Ну, это понятно. А чего ты от нее хочешь? — Да ничего не хочу. Она вся какая-то ненастоящая. Фальшивая насквозь. Это даже на первый взгляд заметно, а если уж копнуть… — Нэнси повертела в руках сигаретную пачку и раздраженно смяла ее в кулаке. — Черт возьми, курево кончилось. — В каком смысле — ненастоящая? Нэнси задумалась, свернувшись клубочком в углу дивана и натянув на колени явно великоватый ей свитер. — Понимаешь, моя мать все время старается изображать из себя идеальную леди. То есть внешне она и есть Идеальная Леди, которая живет абсолютно идеальной, положительной жизнью. Но внутри этой идеальной леди сидит самая обыкновенная стерва, ничуть не лучше других. По-моему, три ее неудачных брака вполне достаточное доказательство ее стервозности. Райан покачал головой и спросил: — Значит, говоришь, внутри нее живет стерва? — Она, конечно, никогда в этом не признается, но ведь это так. — Нэнси усмехнулась. — Знаешь, это даже прикольно — видеть, как из нее лезет какая-то дрянь. Иногда ей даже приходится бить эту дрянь по башке, чтобы та обратно залезла. — Что-то я не въезжаю, — сказал Райан. — Ну и не надо. Курева вот ни черта не осталось, — сказала Нэнси. Она допила свой «Колд Дак» и снова наполнила бокалы. — Ну как, нравится? — Вроде бы ничего. — Я-то знаю, что ты сейчас с радостью тяпнул бы виски и пива. — То или другое. — Старина Боб-младший ничего не признает, кроме пива. А Рей — любитель «мартини» и прочих коктейлей. Райан нагнулся вперед, ухватившись руками за край стола. — Можно я тебя кое о чем спрошу? — О том, что я здесь делаю? — Что-то вроде того. — Да ничего особенного, — сказала Нэнси. — Плыву себе по течению, жду, как все повернется. Ну и, конечно, как все остальные, надеюсь, не выпадет ли счастливый билет. — Но почему Рей Ритчи — он же на двадцать лет тебя старше? — На двадцать пять. — Вот я и говорю: какого черта? — А почему ты воруешь? — Я же тебе сказал: больше я этим не занимаюсь. — А ты деньги когда-нибудь крал? Райан на секунду замешкался: — Иногда, если на виду лежали. — И сколько получалось — я имею в виду, самое большое за один раз? — Семьдесят восемь баксов. Нэнси медленно вертела ножку своего бокала. — А если бы у тебя на виду лежали пятьдесят тысяч? — Нэнси взглянула на Райана снизу вверх. — От пятидесяти до пятидесяти пяти. У тебя хватило бы духу их взять? Или кишка тонка? Райан, сохраняя внешнее спокойствие, продолжал глядеть Нэнси в глаза. В тишине раздавался скрип якорной цепи, и он ждал, когда же она прервет эту тишину. Райан не улыбался и на лице Нэнси не заметил улыбки; он не стал спрашивать, говорит ли она серьезно, не стал отшучиваться и прикалываться. Судя по ее тону и по глазам, эта лихая авантюра задумывалась ею совершенно всерьез, и всю игру с ним она затеяла только для того, чтобы провернуть неподъемное для нее одной дело. Нэнси первой нарушила молчание: — Если не хочешь говорить об этом… — А чьи эти пятьдесят тысяч — Рея? — Угу. — И где они? — В его охотничьем домике. — Ты хочешь сказать, что он держит в охотничьем домике пятьдесят тысяч, а сам торчит в Детройте? — Эти деньги привозят накануне выдачи зарплаты сезонным рабочим, — глядя в глаза Райану, сказала Нэнси. — Перемножь сам: триста пятьдесят рабочих, и каждому полагается по полторы сотни долларов. Так? — Вроде того. — Так вот, получается пятьдесят две тысячи пятьсот. И не чеками, а наличными. Все уже разложено по конвертам. Триста пятьдесят конвертов в двух картонных коробках. — Откуда ты знаешь? — По прошлому году да и в этом году другим сезонникам уже платили — за посадку, и что там они еще весной делали. |