Онлайн книга «Смерть, какую ты заслужил»
В обычных обстоятельствах Пономарь разорался бы, но сейчас сделал скидку на то, что Зверюга расстроен. – А в том – я ведь тысячу раз пытался объяснить вам, недоумки вы эдакие! – что я не хочу, чтобы на руках моих людей была кровь. Или на их одежде. Ты про криминалистику, мать твою, слышал? Зверюга тупо кивнул. Он словно бы вновь очутился в школе. Он даже был уверен, что рано или поздно Пономарь достанет трость и велит ему нагнуться. – По-твоему, я ошибся, когда дал заказ? – спросил Пономарь. От такого Зверюга поморщился: Пономарь словно прочел его мысли. – Нет. – Ах ты лживый рыжий гад! – Нет, совсем нет. Я хочу сказать, лично я ничего против парнишки не имел. Я уверен, у вас были причины приказать его пришить. – Вот спасибо. – Я просто не знаю, каковы они. Нет, я предполагаю, что это из-за вопросов про Брайана. Но кончать его за расспросы про парня, которого мы еще не прикончили... Где тут логика? – Пономарь пробуравил Зверюгу пристальным взглядом. – То есть Брайана мы прикончим, когда поймаем, верно? Нам просто неизвестно, где он. – Ты закончил, мать твою? – Ох! Да. – Хорошо. Теперь слушай и учись. Не ты, а я тут решаю, кто будет жить, кто нет. Зверюга кивнул. —Да, босс. – Что у нас тут, по-твоему? Демократия хренова? – Не знаю. – Не знаешь, что такое демократия, да? Кретин. – Но вы не поняли, что я хотел сказать, – заелозил Зверюга. – Я не говорил, что вы должны передо мной отчитываться. Разумеется, нет. Я только говорил, что знаю людей похуже Билли Дайя. Ноздри Пономаря вздулись. – И кого же? – Ну, автомехаников, например. Таксистов. А как насчет торговцев, которые ходят по домам? Им прямо шею хочется свернуть. Толкутся себе на скоростной полосе дороги в поганых «кавальерах» и «мондео», дорогу остальным застят и все ради каких-то сволочных комиссионных... – Сообразив, что городит чушь, Зверюга умолк. Пономарь сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Давление у него и так повышенное, а болтовня Зверюги кого угодно доведет. – Просто объясни, с чего это Док набросился на Дайя. – Да так, мальчишка донимал его в пабе. – Чем? – Не помню. Сами знаете, каким язвительным он был гнусом. – И что случилось потом? После паба? Мне нужно четко все себе представить. Зверюга рассказал и про два предупредительных выстрела, которые дал Злыдень, и про дорогу назад до дома Пономаря. – ... потом Док сел в свою тачку и сказал: «Увидимся в понедельник»... Пономарь смачно сплюнул на плиты дворика. – Умеешь ты байки травить. Зверюга не заметил упрека. – А потом он просто тронулся с места, как и всегда. Пономарь на минуту задумался. – Так кто же пришил Дока? – Кроме Билли Дайя, никто в голову не идет, – сказал Зверюга. На такой идиотизм Малькольм Пономарь раздраженно фыркнул. – Ага. И Господь Бог существует! – Просто подумалось. – Ты всерьез предполагаешь, что этот гребаный писака, которому только что отбили все внутренности, смог скосить нашего лучшего жнеца? А ведь иначе ему не спастись. Ты когда-нибудь этого Злыдня видел? – Нет. – А я видел. Он здоровый и выглядит... ну сущее зло во плоти, даже в его дурацком колпаке. Тебе не захотелось бы с ним связываться, и даже я сперва крепко подумал бы. Поэтому у Билли Дайя не было ни шанса. Ни одного хренового шанса. – Возможно, он мертв, – задумчиво протянул Зверюга. – Но это еще не значит, что он безвреден. – Да? Почему же? – Пономарь усмехнулся, явно позабавленный мыслью, что кто-то может причинить ему вред. Но Зверюга не сдавался. – Дай, возможно, был мусором, но он был респектабельным мусором. У него есть семья. Его хватятся. Пойдут к нему домой, обнаружат, что его там нет, обратятся в полицию. А когда полиция узнает, что он связался с вами, что первое придет им в голову? – Что если я окажусь в тюрьме, им самим придется оплачивать свои гребаные отпуска. Злыдень вскипятил чайник и помылся. Потом приготовил им с Билли плотный завтрак. После еды Билли лег на койку читать, а Злыдень забрался в спальный мешок и уснул на полу. Возможно, он знал, какие мысли крутятся в голове у Билли, потому что лег головой к двери. Спал он так же, как делал все остальное: беззвучно и без лишних телодвижений. Приблизительно через час Билли стало скучно. Нагнувшись с койки, он приблизил лицо к лицу Злыдня. И пока он изучал сильные угрюмые черты, Злыдень поднял веки. Меньше чем через секунду в левый глаз Билли уставилось дуло. От удивления Билли едва не упал с койки. – Я просто смотрел! – Не надо. Злыдень закрыл глаза и снова заснул, не выпуская из руки пушку. Билли снял с полки «В зеркале отуманенном» и начал читать. По крыше барабанил дождь. Когда книга ему надоела, он стал смотреть в ближайшее окно. Невзирая на непогоду, у калитки стоял мужчина – лицом к кибитке. Черт лица нельзя было разглядеть, но создавалось впечатление, что он тучный и что ему за пятьдесят. Одет он был в штормовку и какую-то закрывавшую уши черную шапку. Вид у него был расслабленный: подался вперед, облокотившись локтями о железную калитку. Прошло две минуты, но он не шелохнулся. Тут Билли отвлек мягкий шлепок. «В зеркале отуманенном» упала с койки. Поскольку книга была ценным первоизданием, Билли не смог оставить ее на полу. Bepнуть томик на полку заняло не больше пары секунд, но когда Билли снова повернулся к окну, наблюдатель исчез. Злыдень проснулся, когда день клонился к вечеру, умылся и сварил кофе. Пока они его пили, Билли рассказал ему про мужчину у калитки. Злыдень дотошно его расспросил, трижды заставив повторить описание чужака. – Такого я тут ни разу не видел. Скорее всего пустяк. Но нельзя рисковать. Надо тебя перевезти, Билли. Завтра увидишь свое новое жилище. Билли сказал, что никуда не поедет, пока не заглянет к себе на Альберт-роуд, чтобы забрать кое-какие вещи. Злыдень счел это неудачной идеей. – Чего ради трудиться? – Одежда. Обувь. Несколько книг. Дискеты, на которые я сбрасывал мои тексты. – Нет. Слишком рискованно. За домом скорее всего наблюдают. – Да ладно тебе. Не думаешь же ты, что я брошу всю мою жизнь? |