Онлайн книга «Правдивый ложью»
Между прочим, справедливо именовали. Если на него посмотреть – ничего общего с тяжелым, монументальным возвышением из дикого камня, которое привычно для глаз столичного жителя двадцать первого века. Ныне же оно – обычная беседка, сложенная из красного кирпича, с аккуратным деревянным навесом на столбиках, богато украшенных причудливой резьбой. Какое уж тут Лобное – название, которое в моем мозгу прочно ассоциировалось с казнями. Для этой милой беседки и впрямь больше подходило – Царево. Впрочем, и казни тоже лишь грядут в перспективе, поскольку пока что преступников отводили на Болото, а оно хоть и недалеко от Кремля, но расположено совсем в другом направлении, аж в Замоскворечье. Именно потому я и сам узнал, что Лобное и есть Царево, совсем недавно, да и то случайно, а до того думал, что это два разных места. – А когда?! – выкрикнул кто-то из толпы. – Поначалу надлежит отслужить обедню, а уж потом, получив отпущение грехов, все оглашать, – витиевато заметил я, норовя выгадать побольше времени. – Да и Федор Борисович, сами зрите, еле на ногах стоит. Пусть хоть чуть-чуть в себя придет, а там и выйдет к народу. Пока же, люд православный, ступайте каждый оповестить своих знакомцев да соседей по улице, чтоб после обедни все собрались на Пожаре… – А пошто теперь не зачесть?! – раздался нетерпеливый выкрик из толпы. – А потому, что слово государя по десять раз трепать негоже, – парировал я и поторопил: – Солнышко уже эвон где, а потому поспеши, народ, дабы все собрались. – Дак а пошто бояре поутру на подворье явились? – не унимался любопытный. – Хотели вас с государем рассорить. Мыслили тайно убить безвинных, а людям поведать, будто так Дмитрий Иоаннович повелел. Пущай народ решит, что государь жестокосердный и ждать от него благ и легот всяких не след. Потому поначалу мы отслужим благодарственный молебен по случаю избавления Федора Борисовича от лютой смерти, а уж потом… – У-у-у! – угрожающе пронеслось по толпе. – А кто… – начал было еще один, но я перебил: – Всех злоумышленников тоже выведем к Цареву месту, так что там всех увидите, и, яко порешите их казнить [8] , так и учиним – авось от него до Болота недалече. – А чего ждать-то?! – Тут же порешить! – Немедля! Выкрики радовали. Народ настроен зло и решительно, но, увы, – слишком мало людей, негде разгуляться, так что придется отложить. Для надежности. Да и дело у меня к будущим покойникам. Пока они живые, надо бы с них кое-что содрать. – Тут негоже, – ответил я. – Вас эвон сколько, а судить всем миром надо. Так что на Пожаре все разом и решим. – А ты сам откель будешь? – выскочил еще один. – А то нам невдомек. Нет, ну достали вы меня, ребятки. Все расскажи, покажи и дай на зуб попробовать. Рявкнуть бы на них сейчас что-то вроде: Кто хотит на Колыму — Выходи по одному! Там у вас в момент наступит Просветление в уму! [9] Но обижать будущих союзников нельзя. Да и не напугаешь их этим. Не знают они, что такое Колыма, так что придется терпеть, все вопросы внимательно выслушивать и… вежливо отвечать. – Зовут меня князем Мак-Альпином. Сам я из земель шкоцких. Здесь был учителем Федора Борисовича. Пока учил его, успел возлюбить Русь и людей ее, но, прослышав о Дмитрии Иоанновиче, уехал в Путивль. Веры я был лютерской, но не далее как три месяца назад принял святую истинную, перейдя в православие. А крестил меня сам пресветлый государь Дмитрий Иоаннович, так что ныне я с вами не токмо телом пребываю, но и душой. – И размашисто перекрестился. – О-о-о! – раздалось одобрительное. – А чаво плечо перемотано? – не унимались любопытствующие. – Бояр уговаривал воле государя Дмитрия Иоанновича покориться, вот и… – Сразу видать, уговорил, – констатировал кто-то невидимый, и сразу вслед за этим раздался дружный хохот. Ну вот и хорошо – пока люди смеются, царевичу бояться нечего. Думается, что наше общение затянулось бы и еще, но вновь выручил Игнашка. – Да чего ж стоим-то, православные?! – завопил он. – Аль не слыхали, чаво князь повелел, коего сам царь прислал?! Айда по домам Москву подымать! – И подал пример, заторопившись прочь, заодно не просто распихивая людей на своем пути, но и подталкивая их в сторону ворот. – Дубец, – негромко окликнул я. – Видишь того, кто первым пошел? – И напомнил: – Наш попутчик, с ним мы по дороге в Путивль князя Дугласа лечили медом с банькой. Тот кивнул. – Незаметно догони и шепни: «Князь князя на беседу зовет», чтоб он за тобой пошел, а сам опять сюда и дождись его у крыльца. Если в трапезной меня не будет, поднимись на половину Федора Борисовича – значит, я там. Тот опрометью метнулся вниз, от усердия едва не загремев по ступенькам. – А теперь с тобой разговор будет, Федор Борисович, – повернулся я к Годунову. – Вижу, что удивлен ты моими речами, потому придется кое-что объяснить, но потом. Федор оставался на месте, набычившись и сурово глядя на меня исподлобья. – Так ты, выходит, и впрямь… – медленно протянул он. – Впрямь, – кивнул я. Он горько усмехнулся: – А пошто спасал тогда? Жаль взяла? – Знаешь, сейчас не время и не место для объяснений, так что давай-ка ты в свою опочивальню, чтоб никто не мешал, да соберись с мыслями, – мягко заметил я. – Помнишь, как я учил? Если хочешь получить правильные ответы, научись правильно спрашивать. Вот и подготовься, а то у меня тут дел уйма, а времени до обедни – увы. Оставшись в трапезной, я потер виски, пытаясь собраться с мыслями и сосредоточиться на предстоящих делах, чтобы ничего не упустить. Но вначале предстояло дать распоряжение о должном лечении Архипушки – того самого мальчишки-альбиноса, который единственный кинулся спасать сына своего государя, и о достойном погребении Квентина. Я направился к шотландцу, чтоб еще раз мысленно попросить прощения за плохие мысли о нем, но дойти не успел. – А ведь он живой… – раздалось изумленное. Глава 2
Подготовка декораций
Я вздрогнул. Неужто действительно удача улыбнулась парню? Да нет, показалось суетящимся близ него ратникам – шотландец от груди до ног залит кровью, плюс куча ран, так что… |