Книга Лекарство от измены, страница 54 – Кэролайн Роу

— Да, господин. — легкие шаги Юсуфа прошуршали по камням и легким эхом отозвались в высоте зала.

Донесся низкий жалобный свист. Исааку он показался похожим на печальный крик странной вечерней птицы, занесенной сильным ветром из далекой страны и затерявшейся в холмах Каталонии. Большой Йохан собрал пожитки и вышел.

— Пере, — сказал он кривоногому человеку, ведущему ослицу, нагруженную дровами.

— Йохан. Ты работаешь в субботу допоздна.

— Как и ты, Пере.

— Если есть свет, чтобы можно было работать, так Пере работает. Дворцовым кухням нужно много дров. Сегодня гам много важной работы.

Йохан кивнул и закрыл дверь в бани на ключ. Ключ был надежно прикреплен к цепи, которую он обмотал вокруг пояса.

— Ты не останешься, чтобы поучаствовать в событиях? — спросил Пере, небрежным жестом указывая на бани.

— Я запираю дверь, и она останется запертой, — сказал Йохан, подходя к человеку с ослицей. Стоя рядом, он возвышался над ними обоими.

— Ты мудрый человек, — сказал Пере. — Такие дела не приносят ничего, кроме горя. Ты еще слишком молод, чтобы помнить восстание пастухов, — заметил он, — Они спустились с гор, выкрикивая боевой клич. Это было похоже на армию варваров. Они убивали прокаженных, врывались в церкви, разрушали святыни. И все во имя Господа. Большую часть из них перевешали. Я видел это, когда был мальчишкой. — Ослица споткнулась. — Давай, Маргарита, — сказал он ослице. — Мы уже почти на месте. Подожди минутку, Йохан, друг, я разгружу дрова, перетащу груз во дворец, и мы опрокинем у Родриго пару стаканчиков. Я хочу быть где-нибудь в общественном месте сегодня вечером, спокойно выпивая, когда начнутся неприятности.

Без слов Йохан развязал ремни, взвалил две вязанки дров на плечи, как будто они были большими связками тряпок, и подождал своего приятеля. Вместе они двинулись в сторону дворца епископа, относя дрова, чтобы повара епископа могли поддерживать огонь в очагах, готовя обед для его величества.

— Господин? — негромко позвал Юсуф. Даже тихий голос отразился эхом от стен бань. — Вы где?

— Я там, где ты оставил меня, Юсуф, — произнес Исаак. — Что ты делаешь внутри? Я же сказал тебе оставаться снаружи. Эти люди не будут нам рады.

— Я не мог оставить вас одного. Они слишком опасны, господин.

Первые члены Братства Меча Архангела прибыли незадолго до того, как исчезли последние кроваво-красные лучи вечернего солнца. Они стояли с наружной стороны двери, смеясь, разговаривая и не делая никаких попыток укрыться от посторонних взглядов. Через некоторое время один из них попробовал открыть дверь и громко выругался.

— Этот недотепа хранитель закрыл дверь на ключ.

— Я узнаю голос Санча, конюха, — прошептал Исаак.

— У меня есть ключ, — сказал другой голос.

— А это Раймунт, писец, который, похоже, сделал себе ключ от бань.

— Вот это колдовство и открывает дверь, — удовлетворенно пробормотал лекарь.

— Волшебство?

— Они сказали Йохану, что используют колдовство, чтобы открыть дверь, — а заодно и выследить его, если он откажется оставить ее открытой. — Ключ заскрипел в замке, и дверь открылась, впуская маленькую толпу, скопившуюся снаружи. — Теперь мы не должны больше говорить, — прошептал он, — можно будет говорить, только когда их будет достаточно много, чтобы заглушить звук наших голосов.

Юсуф беззвучно присел в углу около Исаака.

Первыми, насколько мог судить Исаак, вошли пятеро мужчин. Санч, Раймунт, Мартин и двое с незнакомыми голосами. Голос одного был глубоким и уверенным, а другого — высоким и взволнованным.

— Сколько человек придет? — спросил взволнованный голос.

— Тридцать, я полагаю, — сказал Санч. — Я посчитал всех, с кем договорился. Возможно, еще один или два. Этого достаточно?

— Пока да, — произнес уверенный голос. — Здесь больше и не поместится. Если каждый человек приведет еще одного на площадь, то нас будет вполне достаточно. Нас ждет подкрепление. Они присоединятся к нам, как только мы ворвемся в двери дворца.

— Как мы войдем туда? — спросил Санч.

— Не беспокойтесь об этом, — продолжил уверенный голос. — Многие во дворце не слишком любят епископа и потому сочувствуют нам.

— У кого капюшоны? — спросил взволнованный голос. Он явно был человеком, привыкшим вдаваться в детали, определяющим моменты, в которых могут возникнуть трудности.

— У меня, — сказал Мартин.

— По одному на каждого, сколько хватит, — сказал тот же голос. — Те, кто будут в капюшонах, встанут в первых рядах.

— Раймунт, — сказал другой, — стойте возле Санча и смотрите на каждого, кто войдет сюда. У вас будет факел, к тому же светит луна — вам будет достаточно их света, чтобы рассмотреть их лица.

— Почему? — подозрительно осведомился Мартин.

— Потому что нам не нужны здесь шпионы, — легко сказал уверенный голос. — А позже дон Фернандо захочет узнать, кто был в первых рядах, поскольку они должны быть вознаграждены в первую очередь.

Все устремились в бани. Сначала вошло несколько человек, переговаривавшихся довольно тихо. Затем там образовалась нервно гомонящая группа, а затем и неистовая толпа. Накал страстей возрос, и скоро звук стал оглушающим.

— Сколько их там? — прошептал Исаак на ухо Юсуфу.

— Больше, чем я могу увидеть, — сказал Юсуф. — Подождите минутку. — Мальчик исчез, оставив Исаака сидеть на низком табурете, втиснутом позади комода. Он пробовал сосредоточиться на том, что говорили присутствующие, но жара, шум и запах потеющих человеческих тел отвлекали его и мешали сосредоточиться.

Так же внезапно, как исчез, Юсуф снова появился около его колена.

— Их тридцать или даже больше, они заполнили весь большой зал, — прошептал он. — В прихожей тоже очень много народа, столько, что я даже не могу их подсчитать. Возможно, еще десять или двадцать. Они зажгли факелы и вставили их в гнезда на стенах. А теперь они передают бочонок вина и раздают стаканы, чтобы все могли выпить. Они вытащили подставку, и краснолицый мужчина собирается говорить.

— Тогда надо сидеть тихо и внимательно слушать.

Обращение к толпе началось почти спокойно. Речь произносил человек с уверенным голосом. Он начал говорить о городе — его процветании, торговле в нем, о его важности, а также о богатстве его граждан. Затем он остановился.

— Но не всех граждан. Разве не так?

— Правда, верно, — закричала толпа, срываясь на возбужденный галдеж.

— Все мы знаем, что случилось с некоторыми из нас, например, с Мартином, честным переплетчиком, который потерял свою клиентуру, и с Раймунтом, писцом, у которого отобрали добрую половину его работы, и с многими другими честными трудягами, которые могут рассказать похожую историю. Все мы знаем, кому перешла работа, и мы знаем, кто передал ее им.