Книга Бундори, страница 63 – Лора Джо Роулэнд

В задней комнате, залитой тусклым светом, сидели на коленях мужчины. От дымящихся трубок спертый воздух был плотен и сиз. На полу перед мужчинами стояли коробки с табаком, металлические корзинки с тлеющими углями, чашки и бутылки с сакэ, столбики монет. Лежали игральные карты. Захваченные азартом, игроки не обратили внимания на Сано и Хирату. Губы шевелились, называя игры и суммы ставки, руки быстро и ловко передвигали карты и монеты. Заведение, как и соседние, являлось притоном всякого отребья, расплодившегося в городе. Мнимый владелец был часовым, в обязанность которого входило предупреждать настоящего хозяина о налете полиции или конкурентов.

Хирата протиснулся между игроками и поманил Сано к следующей двери. Она вела в замусоренный, пропахший мочой коридор.

— Сёсакан-сама, я хочу, чтобы вы знали, это не мой участок, — прошептал Хирата, которому было явно стыдно за упущение в работе полиции. — Мне не по душе практика получения взяток за то, чтобы подобные места функционировали. Но она все-таки существует!

Они прошли в жаркую душную комнату. Занавешенные окна и чадящие масляные лампы оставляли гнетущее впечатление. В нос Сано ударила вонь блевотины, дыма, пота и перегара. В центре довольно обширного пространства под низким потолком грубые деревянные перила огораживали ринг. Два молодых человека в набедренных повязках и хлопчатобумажных косынках передвигались друг против друга, их взгляды были полны свирепой одержимости. Оба держали короткие, остро наточенные косы с тяжелыми цепями на концах деревянных рукоятей. Подобным оружием обычно пользовались крестьяне, защищаясь от людей с мечами. Каждый соперник сжимал рукоять левой рукой, а правой все быстрее и быстрее вращал цепь. На напряженных мышцах блестел пот, на лицах в страшных гримасах обнажались сломанные зубы, тела испещряли старые шрамы и свежие раны.

Самураи и простолюдины, бросавшие одобрительные восклицания, подначивая бойцов, толпились вокруг ринга. У многих зрителей на руках и груди темнели татуировки — отметки бандитских кланов. Сано доводилось прежде видеть такого сорта людей, но не в таком количестве. Наверное, они скрывались здесь, когда честные люди трудились. Хирата прав: лучшего осведомителя о незаконной деятельности в другом месте найти трудно.

Хирата повел Сано к дальней стороне ринга, где малорослый лысый мускулистый японец принимал ставки.

Возбужденные зрители кричали:

— Десять монет на Ёси!

Или:

— Двадцать на Горе!

Держатель банка был ненамного старше Сано. Вблизи он оказался не лысым, просто волосы на круглой голове были очень коротко подстрижены. Кривой приплюснутый нос, заплывшие жиром глаза и толстые губы. Кимоно распахнуто, на груди живописная татуировка: красивую обнаженную женщину терзают крылатые демоны.

Держатель банка и был осведомителем. Вепрем.

— Я пришел за товаром! — крикнул Хирата, стараясь перекрыть гомон.

Досин совершенно преобразился: голос звучал отрывисто и грубо, в осанке появилась уверенность человека, ожидающего, что к нему отнесутся должным образом. Сано не мог не восхититься помощником, который уже проявил свои таланты при расследовании. И снова пожалел о том, что они с Хиратой — партнеры на очень короткое время.

Вепрь кивнул в сторону Сано.

— Кто ваш друг? — спросил уголком рта. Черные зрачки, полуприкрытые веками, следили за движениями бойцов.

— Товар для него, — сказал Хирата. — Он должен удостовериться в качестве прежде, чем ты получишь остаток денег.

На ринге начался бой. Один из противников недостаточно быстро парировал удар. Цепь ударила по грудной клетке. Зрители загалдели.

— Когда мы заключали сделку, вы ничего о друге не говорили. Кто он? Почему я должен ему верить?

Хирата пожал плечами и пошел прочь. Сано, который вовремя прикусил язык, последовал за ним.

— Постойте. — Осведомитель поймал Хирату за рукав. — Вы выиграли.

Он встали между Сано и Хиратой. Глаза от злости превратились в щелочки. Не отрывая взгляда от ринга, где оплошавший было боец раскрутил цепь и сделал несколько контратакующих выпадов косой, Вепрь заговорил:

— Человек с арбузными семечками и лисьим лицом — это ренин по имени Нанго Дзюнносукэ. Он такой же чужой в Эдо, как снег летом. — Поэтическое сравнение контрастировало с резким голосом. — Он появился здесь четыре ночи назад. Сказал, только-только приехал из Кантё.

Сано не удивился. В сельских провинциях шли споры о том, кто здесь хозяин — сёгун или управляющий. Споры мешала действовать полиции, и провинции стали рассадниками преступности. Не мудрено, что наемный убийца приехал оттуда. А имя Дзюнносукэ было написано на клочке бумаги из кошелька.

— Великий бог удачи Дайкоку отвернулся от Нанго. Он просадил много денег на картах и боях, потому попросил в долг, заявил, что вскоре у него будет достаточно, чтобы расплатиться.

— Сколько денег и как скоро? — перебил Вепря Сано.

— Десять кобанов, вечером следующего дня.

Именно эта сумма была найдена на трупе наемного убийцы и именно в указанное время.

— Он не говорил, как собирается их раздобыть?

— Говорил, что его нанял кто-то важный, велел убить высокопоставленного чиновника. Но ему никто не поверил. У него глаза шныряли, словно рыбья мелюзга в потоке. И местные заставили его уйти. Затем они подумали, что он вполне мог говорить правду. Потому что он хорошо владел мечом, в самом деле. Понадобилось пять человек, чтобы вышвырнуть на улицу этого маленького лиса.

Поведение Нанго, описанное Вепрем, очень подходило к наемному убийце: неплохому бойцу, чье безрассудство принесло ему немало неприятностей, включая смерть.

— Он не называл никаких имен?

Осведомитель насмешливо хрюкнул, подтвердив кличку:

— Если это было правдой, то у него хватило ума держать рот на замке. Но вот что я вам скажу. Я знавал типов вроде него. Они врываются в город подобно тайфуну, творят зло и убираются восвояси. А их хозяин остается в замке на горе.

От предчувствия у Сано сжалось сердце.

— Кто хозяин?

— Люди приходят ко мне за фактами, а не за мнениями. Но, если хотите, я скажу, что думаю. — Помолчав, Вепрь придвинулся к Сано. Кислый, перегарный шепот раздался у самого лица сёсакана. — Это Вторая Собака.

Сёгун, канцлер Янагисава и глава Совета старейшин Макино получили прозвище Три Собаки, поскольку родились в год собаки и приложили руку к эдиктам Цунаёси о защите собак. По рангу сёгун был Первой Собакой, Янагисава — Второй.

— Нанго наняла Вторая Собака? — выдавил Сано, не смея верить.

— Я бы на это поставил, приятель.

— Почему?

Осведомитель вместе с перегаром выдохнул ответ:

— Мияги Кодзиро. Его убил мечом неизвестный три года назад, Мияги путешествовал по Токайдо. Убийцу так и не нашли. Но у меня есть друзья на дорожных почтовых станциях, они видели, как человек с лисьим лицом, грызя арбузные семечки, ехал за Мияги. Лис очень смахивает на человека, о котором мы говорим.