Онлайн книга «Королек - птичка певчая»
— Что с тобой, Феридэ? — удивлялся он. — Откуда в тебе такая нежность? Не важно, откуда появились эти чувства. Сейчас не время было философствовать. — Что поделаешь? Это так. Люблю — и все! — сказала я с прежним жаром. — Обещай мне: как только приедешь домой, ты этому бедному младенцу, этому малышу передай на память… Сувенир… Ну, сам понимаешь, сувенир d'amour [14] . Ах, как мне хотелось в присутствии Мишель дать Кямрану какую-нибудь безделушку для внучонка кормилицы! Но, как назло, в кармане у меня не было ничего, кроме бумажного катышка, которым я собиралась запустить в престарелую сестру, всегда дремавшую на вечерних занятиях. И тогда безвыходное положение вдохновило меня на нечто большее. Словно желая заключить Кямрана в свои объятия, я схватила его за руки. — Ты должен обнять за меня этого малыша и много, много раз поцеловать его. Понимаешь? Обещаешь мне это? Мы были почти в объятиях друг друга. Я чувствовала его дыхание. Мой бедный неосведомленный кузен не мог понять этой бури чувств и пребывал в страшной растерянности. Роль была сыграна великолепно. Можно было опускать занавес. Я отпустила руки Кямрана и, задыхаясь, выскочила из комнаты. Я ждала, что Мишель догонит меня в коридоре, бросится на шею. Однако ничего не случилось. Я не услышала за собой шагов и остановилась, потом тихонько подошла к комнате, где хранились наши карты, и прислушалась. Изнутри не доносилось ни звука. Я не вытерпела и толкнула дверь. Кого же я увидела?! Это был старый брат Ксавье, который иногда приходил к нам давать уроки музыки. Он стоял на скамейке, согнув в коленях старческие ноги, и искал в верхнем ящике шкафа нотные тетради. Ах, будь он неладен! Принять старикашку за Мишель!.. Только опозорилась перед Кямраном! Я чувствовала, что лицо мое пылает огнем, как во время приступа лихорадки. Вместо того чтобы вернуться в класс, я вышла в сад, подошла к источнику и сунула голову под струю воды. Мало того, что я вся пылала, тело мое охватывала какая-то странная дрожь. Вода стекала по волосам, по лицу, проникая за рубашку, а я стояла и думала: «Если уже игра в любовь заставляет человека так гореть и трепетать, так какова же сама любовь?!» * * * В этот год Кямран часто приходил ко мне в пансион, так часто, что всякий раз, когда в классе открывалась дверь, сердце мое начинало учащенно биться, словно это опять пришли за мной из прихожей. Можно сказать, что шоколада, печенья и пирожных, которые мне преподносил Кямран, хватало на весь класс. Моя подружка по классу Мари Пырлантаджиян, знаменитая не только прилежанием, но и своим обжорством, разгрызая большими белыми зубами мои конфеты, говорила с нескрываемой завистью и восхищением: — Как, наверно, любит тебя твой поклонник, если он приносит такие вкусные вещи! Вместе с тем вся история начала мне уже надоедать. Меня часто мучили угрызения совести: подарки Кямрана — это была плата болтливой девчонке за молчание, а я выдавала их подружкам за знаки внимания. Как это было нечестно! Да и почему Кямран так зачастил в пансион? Всякий раз у него была какая-нибудь причина: «Шел проведать больного товарища, который живет тут неподалеку…» Или: «Хотел послушать музыку в саду Таксим…» Как-то во время очередного визита он сказал, хотя я его ни о чем не спрашивала: — Был у Нишанташи у старого приятеля отца. Отец его очень любил. Не удержавшись, я кинулась в атаку: — Как его звать? Чем он занимается? По какому адресу живет? Мой кузен растерялся. Нападение было так неожиданно, что он не успел даже выдумать имя и адрес. Покраснев, смущенно улыбаясь, он хотел было обмануть меня словами: — Зачем тебе это знать? Для чего тебе? Какое странное любопытство! Я вела себя так, будто вопрос был очень важный. — Хорошо же. Я спрошу об этом у тети на той неделе. Кямран сделался совсем пунцовым. — Прошу тебя, — взмолился он, — не говори об этом маме. Она не хочет, чтобы мы встречались. Коварный скорпион, вечно ты будешь меня обманывать!.. Я знаю, что ты собой представляешь! Рассердившись, я вскочила с кресла и сунула в карманы передника руки, которые он пытался схватить. — Если вы считаете, что меня интересуют друзья вашего отца или ваши собственные друзья, вы ошибаетесь. — Я выпалила это совершенно неожиданно, ни с того ни с сего, и вышла. После этого случая всякий раз, когда Кямран появлялся в пансионе, я под разными предлогами не выходила к нему. Коробки, которые он продолжал приносить, я открывала в саду или классе и тут же отдавала на разграбление подругам, даже не притронувшись к ним. Все было ясно. Несомненно, счастливая вдовушка жила где-нибудь недалеко от пансиона. Они договорились еще в ту ночь… Мой кузен часто хаживал к ней в гости, а на обратном пути заглядывал в пансион. Какое мне дело до их нравственности?! Но меня бесило, что я стала игрушкой в их руках. Всякий раз, когда я думала об этом, меня бросало в жар и я кусала губы, чтобы не заплакать от злости. Было, конечно, очень просто узнать, где живет Нериман, спросив об этом дома. Но я не представляла себе, как можно произнести вслух имя этой женщины. Однажды в воскресенье я гостила дома. Кто-то обратился к Неджмие: — Ты знаешь, два дня тому назад я получила письмо от Нериман… Кажется, она очень счастлива… В этот момент я собиралась выйти из комнаты, чтобы искупать в бассейне маленького пуделя. Услышав это известие, я остановилась у порога, присела на корточки и осторожно выпустила собачонку на пол. Расспрашивать о счастливой вдовушке я, конечно, не стала бы, но никто не мог запретить моим ушам слушать. — Нериман очень довольна мужем. Ах, если бы бедняжка хоть на этот раз оказалась счастливой! — продолжала гостья. А Неджмие, как глухое эхо под куполом бани, повторила: — Да, да, пусть хоть в этот раз будет счастлива, бедняжка! На этом разговор прекратился. Неожиданно все выяснилось само собой. Я спросила шутливо: — Ханым-эфенди вторично вышли замуж? — Какая ханым-эфенди? — Та, от которой вы получили письмо. Нериман-ханым. Неджмие ответила мне за гостью: — Как, разве ты не знала? Давно… Нериман вышла замуж за инженера. Вот уже полгода они с мужем в Измире. |