Книга Банда Гимназиста, страница 57 – Игорь Пресняков

– Врешь поди, язва, – проворчал собеседник.

Непецин оторвался от щели, припал к уху Рябинина и зашептал:

– Уполномоченный отделения милиции Центрального округа Мигунов завалился. Выходить не стоит – мы Аптекарю обещали.

Андрей кивнул.

Чиркнула спичка, Мигунов с причмокиванием выпустил дым:

– «Малинка» [134] найдется, отравитель?

– Не держим, в завязке мы, – отозвался Аптекарь.

– Как же, знаем мы вашего брата, – хмыкнул Мигунов. – Доложили мне, будто намедни были у тебя двое. Ушли с марафетом! Один из них – вор Резвый. Аль не так? Молчишь? О чем задумался, идейный мыслитель? Тащи «малинку», душа просит. Готовая есть?

– Имеется.

– А! Верно я смекнул: гостей поджидал, стервятник. А может, они и здесь, по углам попрятались?

Непецин сощурился и расстегнул кобуру револьвера.

– Нету в доме никого, – твердо ответил Аптекарь.

– Значит, ждешь. Только зря они придут, их долю я заберу. Тащи поживей!

Рябинин мягко отстранил Непецина от занавески и глянул в щель. На стуле, развалясь, сидел худощавый человек лет двадцати в гимнастерке и портупее. На бледном лице лихорадочно блестели большие темные глаза.

Андрей повернулся к Непецину. Борис Борисович удрученно понурил голову и развел руками: «Потом разберемся», – понял по судорожному движению его губ Рябинин.

Тем временем Аптекарь принес склянку и отдал Мигунову. Уполномоченный хлопнул барыгу по плечу и, бросив: «Живи пока», – вышел.

– Ну и преподнес ты нам сюрпризец, Антоша! – выходя из укрытия, сказал Непецин. – Весьма занятные у тебя гости. Посиди мы тут до утра, – столько б замечательных личностей встретили!

Аптекарь мрачно улыбнулся:

– Спалите вы теперь меня.

– Потерять тебя – излишняя роскошь, – Непецин покачал головой и, кивнув Андрею, пошел к двери. – А вот от удовольствия видеть товарища Мигунова, думаю, избавим.

* * *

До самого дома Рябинина они шли молча. Прощаясь у парадного, Непецин, глядя в сторону, спросил:

– Доложим о Мигунове по начальству или как?

– Завтра же напишем рапорт. Уверен, подобное должно быть наказано.

Борис Борисович облегченно вздохнул:

– Уф, ну и вечерок выдался на нашу голову!

Андрей предпочел воздержаться от замечаний и сменил тему:

– Как думаете, сведениям Аптекаря стоит доверять?

– Пожалуй. Он, хоть и продувная бестия, однако меня чтит. В свое время я немало поваландался с его братцем, форменным оболтусом и хулиганом. Получил срок по глупости, ну и пришлось помочь, дабы не вкатили парню «по всей строгости».

– Значит, информация о Фроле, об адвокате Боброве и налетчике Кудлатом верная?

– Выходит, так.

– А кто таков этот Бобров?

– Известный адвокат. Уголовными делами не занимается, обслуживает нэпманов, в совнархозе крутится. Вхож к заместителю губернского прокурора Изряднову. Говорят, даже дружат они.

– Надо бы это проверить. Подключите Деревянникова.

Андрей глубоко задумался. Непецин подождал несколько минут и, кашлянув, попросил разрешения идти.

– Завтра помозгуем, – добавил он.

– Может, поднимемся ко мне, выпьем чаю? – встрепенулся Андрей.

– Благодарю, но мне пора. Жена заждалась, – извинился Непецин.

Рябинин пожал ему руку и простился.

Четыре первых дня на новой службе несколько утомили Андрея. Закончив «ударными», как выразился Непецин, темпами «дело банды Басманова», Рябинин отсидел битый час на совещании руководителей следственных групп и направился в гости к Старицкому.

Андрей застал друга за сборами. Георгий укладывал вещи в огромный кованый сундук.

– Никак приданое собираешь? – рассмеялся Андрей.

– Почти, – кивнул Старицкий. – Готовлю походный сундучок. Решил вот перебраться на дачу.

В городе летом душно и суетно.

– Да-да, припоминаю, ты как-то приглашал меня на свою «милую дачку».

Георгий захлопнул крышку и стряхнул с ладоней невидимую пыль:

– Готово. Отужинать, Андрей Николаевич, не желаете?

– Благодарю, сыт. Руководство ГПУ трепетно заботится о желудках сотрудников.

– Ну что ж, – Старицкий картинно развел руками, – тогда предлагаю кофе с коньяком.

Он достал из шкафчика бутылочку:

– Благоволите, – настоящий «Martel».

Георгий зубами вытащил пробку и осторожно понюхал горлышко:

– М-м! Тлетворный аромат эмиграции и парижских закатов. Однако не стоит забывать и о Родине! – Старицкий налил коньяк в большую винную рюмку и выпил залпом. – Так-то лучше, – поморщившись, бросил он. – Бодрит.

Андрей покачал головой:

– Э-э, да я вижу, у тебя нервишки пошаливают!

– Есть немного. Последнее время не могу удержаться от легкого озноба перед любым ответственным шагом. Наверное, старею, пора на покой.

– Брось, – Андрей хлопнул его по плечу. – Просто устал.

Старицкий прошелся по комнате:

– Как тебе сказать? Порой стоишь перед выбором и, несмотря на то что все рассчитано, страшишься неизвестности. Прежде такого не бывало, а теперь вот трясусь в истерике, как институтка.

– Оно и понятно, – хмыкнул Андрей. – Дела купеческие! Большие деньги – большой риск.

– В нашем любимом Советском государстве всюду риск, не только в коммерции, – скривился Георгий. – Встанешь утром и не знаешь, доживешь ли до вечера.

– Неужели фининспекторы дополнительным налогом обложили? – предположил Андрей.

– Да нет. Этих кровососов я кормлю досыта… Решил я закрыть пекарню и начать новую жизнь. Надоело. Выгода от выпечки хлеба при наших налогах невелика, а возни много. Хочу пару недель отдохнуть, рассчитать работников и – махну в Питер. Устроюсь где-нибудь при госучреждении, раздобуду подряд. Денег хватит. Опять же, мачеха стала хворать, нужно за ней приглядеть. Надоест – до границы недалеко, может, удастся проскользнуть. А уж там – совсем другие порядки.

Андрей растерянно похлопал глазами:

– Гм, я-то считал, ты здесь неплохо устроил-

ся… Мечтал старинного друга на свадьбу пригласить…

Георгий подошел к Андрею и обнял за плечи.

– Думаешь, я не рад, что мы встретились? Думаешь, не мечтал остаться рядом, помогать посильно, вместе радоваться жизни? – В глазах Георгия стояла отчаянная тоска.