Книга Забытая история любви, страница 100 – Сюзанна Кирсли

Это известие помогло ей смириться с окружающей ее неизвестностью, точно так же, как вид спящей в колыбельке малютки Анны, такой беззащитной и доверчивой, каждое утро придавал Софии решимости и силы воли продолжать вести себя осторожно ради безопасности дочери.

Сегодня она не стала бы выходить из дому, если бы не заболела горничная миссис Малколм. Кому-то нужно было сходить на рынок за продуктами. Вызвалась Кирсти, но, поскольку она сама совсем недавно переболела той же болезнью и была еще слишком слаба, София не захотела и слышать об этом. Не позволила она пойти за город и миссис Малколм, потому что ее уже дважды останавливали на улице солдаты, искавшие ее мужа.

— Я пойду! — объявила София.

Вышла она затемно, и какое-то время на дороге, кроме нее, не было никого. Видя это, она немного расслабилась, и теперь ничто не мешало ей получать удовольствие от прохладного ветерка, овевающего лицо, и наслаждаться великолепными красками восхода. Было еще совсем рано, когда она дошла до окраины просыпающегося Эдинбурга. Теперь вокруг нее высились дома, но на дороге по-прежнему никого не было.

Поэтому, когда сзади раздался топот копыт и грохот колес, она непроизвольно обернулась, не собираясь прятаться, просто чтобы посмотреть, кто едет.

Это явно была какая-то важная персона, потому что сама карета отличалась дорогой отделкой, а надменный кучер в пышном облачении правил лошадьми такими черными и блестящими, такими стройными и важными, что они даже не покосились на Софию, когда поравнялись с ней.

Изнутри кареты раздался повелительный окрик, и в клубах пыли лошади, пританцовывая, остановились. В окне кареты показалось лицо, которое было Софии знакомо.

— Ба, госпожа Патерсон! — воскликнул мистер Холл, явно удивленный. — Что вы тут делаете? Моя дорогая, прошу вас, садитесь ко мне. Вы не должны бродить одна по этим улицам.

Выходя из дому, она с тревогой думала о том, что кто-нибудь может узнать в ней миссис Милтон из дома мистера Малколма, а это было чревато общением с английскими солдатами и допросами. Ей даже на миг не приходило в голову, что здесь можно повстречать знакомого. Такого затруднительного обстоятельства она не предвидела и теперь немного растерялась, не понимая, как себя вести, но, поскольку отказать священнику, не вызвав у него подозрений, было нельзя, ей оставалось одно — принять приглашение. Она взялась за протянутую руку и ступила в карету.

Оказалось, что священник был не один.

— Вот уж неожиданная радость, — произнес ровный голос герцога Гамильтона.

Облаченный в синий бархат, с новым дорогим париком на голове, ниспадавшим на плечи черными кудряшками, он рассматривал Софию с противоположного сиденья.

Богатый салон кареты вдруг показался ей ужасно тесным, и, опустив лицо, чтобы скрыть беспокойство, она произнесла:

— Ваше сиятельство.

— Куда это вы в такую рань?

— Никуда. Думала сходить на рынок.

Она почувствовала, как его глаза несколько секунд изучающе смотрели на нее, а потом он сказал мистеру Холлу:

— Тогда едем на рынок.

И мистер Холл в свою очередь высунулся из окна и передал приказание кучеру.

Герцог равнодушным голосом произнес:

— Не знал, что графиня в Эдинбурге.

София, понимая, что давно не практиковалась в словесных танцах, сделала осторожный шаг:

— Миледи Эрролл в Слэйнсе, ваше сиятельство.

— Я надеюсь, вы не одна здесь?

— Я гощу у друзей. — И, упреждая дальнейшие расспросы, она подняла взгляд и с самым невинным видом произнесла: — Если бы вы знали, как я рада видеть вас в добром здравии! Мы слышали, что вас забрали англичане, и боялись худшего.

София увидела, что он заколебался, и поняла, что он не устоит перед искушением порисоваться и рассказать о своих приключениях. Она была права.

Он с достоинством кивнул.

— Я тронут вашим участием, моя дорогая. По правде говоря, я бы счел за честь быть плененным и оказаться здесь, перед верными соотечественниками, закованным в цепи за доброе дело короля.

София догадывалась, что за этими красивыми словами не стояло ничего. Ей было известно, что он, проведав, когда молодой король собирается высадиться в Шотландии, заблаговременно удалился в свое имение в Ланкашире. Из письма графини она также знала о том, как посыльный догнал его в дороге с сообщением, что король уже в пути. Герцог вполне мог успеть вернуться к его прибытию, но ловко отказался, сославшись на то, что его возвращение может насторожить англичан, и продолжил путь в Ланкашир, где мог спокойно дожидаться исхода дела, чтобы либо принять сторону молодого Якова, если вторжение пройдет успешно, либо заявить о непричастности, если англичане возьмут верх.

София даже испытала злорадное удовольствие, когда узнала, что англичане его все равно бросили в тюрьму, хотя он, похоже, с присущей ему двуличностью сумел организовать свое освобождение. «Сколько еще чужих жизней, — подумала София, — готов он продать, чтобы спасти свою?»

Когда он закончил драматический рассказ о своем пленении и путешествии в Лондон, София не удержалась и спросила:

— А что остальные пленники? Как они там?

Он посмотрел на нее не без удивления.

— Дорогая моя, разве вы не слышали? Всех уже освободили. Кроме, разумеется, стерлингширских джентри, но им я помочь не в силах, ведь они взялись за оружие, понимаете, начали вооруженное восстание, и мне не удалось убедить англичан отпустить их без допроса, но я уверен, что они пройдут через испытание достойно.

Мистер Холл наклонился к Софии и пояснил:

— Герцог любезно взял на себя переговоры об их освобождении, но англичане не согласились с его доводами.

София восприняла эту новость со смешанным чувством благодарности и глубокого недоверия. Как бы ни радовалась она тому, что граф Эрролл и остальные оказались на свободе и теперь вернутся домой, она не могла отделаться от мысли, что герцог не сделал бы такого доброго и значимого деяния, не преследуя какой-то выгоды для себя. И еще некое внутреннее чувство подсказывало ей, что он не на их стороне.

Карета, гремя колесами по мостовой, остановилась на людной улице. Отовсюду слышались шаги, голоса, крики и звон тысяч колокольчиков.

— Вот и рынок, — сказал герцог.

София, спеша покинуть душную карету и оказаться подальше от неприятного всепроникающего взгляда, подалась к двери так резко, что цепочка у нее на шее выскочила из заколок и выскользнула из-под лифа платья. Серебряное кольцо ярко блеснуло, прежде чем она успела поймать его и спрятать обратно,

Но это не осталось незамеченным.

Бросив взгляд на герцога, она поняла, что он увидел ее кольцо. И хотя никто другой не заметил бы перемены в его лице, София увидела разницу, заметила оживленный интерес в его голосе, когда он сказал: