Снова позвонил Вайпер. Зловещим тоном прошипел что‑то
про конспирацию. И что если он утром не объявится, то мы должны знать, что
делать. А потом громко заявил, что на сегодня все акции отменяются. До его
отдельного разрешения.
– Он уже у нее. Пыль в глаза пускает. Это он не нам, а
для нее говорил. Чтоб она впечатлилась. Бедная студентка.
Грустная наркоманка снова добрела до нас и как ни в чем не
бывало попыталась одолжить на дорогу домой. Букет уже слегка подвял. Жарко
было.
* * *
Вайпер исчез. Он не перезвонил ни утром, ни после. Целых два
дня мы места себе не находили, а этот гад вдруг объявился как ни в чем не
бывало. И даже пригласил нас в гости.
– Трахался, – завистливо предположил Сурикат,
бдительно рассматривая синие круги под сияющими вайперовскими васильковыми
глазами.
Скромно потупившись, потеряшка многозначительно мычал, но
рассказывать про свои похождения не спешил. Видно, цену набивал, собака
поганая.
– Стася сильно волновалась, – укорял его Кирилл.
– Ты – гад! Сам же предупреждал нас, что идешь к
незнакомому человеку! А сейчас знаешь время какое? Ты почему не позвонил?
– Извини, мамочка.
Вайпер вовсю наслаждался всеобщим интересом. Он буквально
раздулся от важности. И ему это преображение не шло. Словно гусь, которого
накачали насосом.
Зная его подлую природу, я предположила, что он все‑таки
умудрился запудрить мозги несчастной доверчивой дипломнице. Нацепил на свой
хрящеватый лоснящийся нос ужасающие очки. Прибавил таинственности в томном
взоре. И действительно сыграл роль лидера российского эмо‑течения. Эмо‑монарх
в изгнании. Который снизошел до откровений с простой непосвященной. Что‑то
в этом роде.
– Итак?
Игнорировать Кирилла Вайперу было сложнее, чем меня и
Суриката. Кроме того, с минуты на минуту должен припереться Танго, который не
либеральничает, а просто вытрясет из Вайпера всю душу.
– Ребята! Я женюсь!
Эффект проглоченных языков. Звонок в дверь. Танго прибавил
смятения идиотским вопросом:
– А что это вы тут делаете?
– Я выхожу замуж, – высокомерно повторил Вайпер.
– И он не против? – хихикнул Сурикат.
– После такой реакции я не намерен вас с ней знакомить.
Вы просто недоросли. Инфантильные пошляки. Особенно некоторые. Стася, как тебе
не стыдно? Я так на тебя надеялся!
– В каком смысле?
Сурикат согнул руку крендельком, Танго подцепил его под
локоток, и они сбацали обкурившуюся польку‑бабочку. Если можно допустить
возможность существования бабочки в кошмарных ботинках. Когда они перешли на
экспрессивный вариант цыганочки с выходом, Вайпер не на шутку перепугался и
попытался укрыться за просторным дубовым шкафом.
До этого дня мне не доводилось внимательно рассмотреть
квартиру Вайпера. Тут было на что посмотреть. Один шкаф чего стоил. Ему бы в
музее украшать кабинет самого главного министра. На нем были наверчены всякие
сложные предметы, украшенные резьбой. Внутри проживали книги. Пыльные, толстые,
в надежных потертых переплетах.
Пока мальчишки идиотничали, мы с Кириллом в растоптанных
гостевых тапочках прошлепали вглубь вайперовской берлоги. С портретов на стенах
на нас смотрели разные эпохи в лице вайперовских предков. Кто в бакенбардах,
кто с усами, кто с бородой, усами и бакенбардами одновременно. А вайперши
женского пола щеголяли наглухо зашторенными мрачными платьями и замысловатыми
прическами. Одна даже со смешными очками на палочке.
Мне бы такие очень даже пригодились в хозяйстве.
– Вайпер, а почему ты прежде не хвастался своей
родословной? Кто они? Графы?
– Нет. Изредка академики. Ученые. Философы. Если еще
раз спросишь, я обижусь, – нелогично закончил он.
– А на ком ты собрался жениться?
В прищуре Вайпера появилось что‑то демоническое:
– А вот этого, дети мои, я вам не скажу!
– Небось страшная как моя жизнь. Поэтому показывать не
хочет, – скуксился любознательный Танго.
– Тебе бы такую «страшную», ты бы от счастья помер!
Умная, красивая, понимает меня с полуслова. И главное – она говорит, что искала
меня всю жизнь!
Когда бракосочетательные страсти немного улеглись, Кирилл
увязался за мной на кухню помогать с организацией чаепития. К слову сказать,
кухня была невероятно уютная. Просто мечта, а не кухня. Наверное, вайперовская
мама долго продумывала каждую мелочь. Не то что у нас. У мамы кухня является
территорией изготовления еды, а тут место сбора дружной семьи.
– Стася. Мне кажется, что за Вайпером надо проследить.
Что‑то тут не вяжется.
– И я сердцем чую бяку. Ты посмотри, какие у них
полочки для красивых тарелок.
– При чем здесь полочки? Не отвлекайся. Может, мы
ошибаемся? Может, так и бывает – встретились на почве эмо, а потом любовь‑морковь?
Как знать? Два ботаника – пара.
– Что‑то не верю я в такие совпадения. Не в обиду
ему сказано, а Вайпера хорошим никто не назовет, но он наш. И он в принципе не
такой уж и плохой. С придурью немного. А так – с ним прикольно. Нет, ты должен
рассмотреть эти чудесные полочки. Кирилл, ты не смотришь! Такие прикольные.
– Идиотское слово.
– Ну – высокохудожественные. Ладно, не хочешь, не
смотри. А Вайпер, он действительно верит в идею эмо.
– Он ей наврал. Но она пока про это не знает. Не трогай
тарелки, они дорогие.
На кухню ворвался сутулый Сурикат. Опрокинув по пути
табурет, он снова поставил его на место и сел как на лошадь‑пони,
развесив длинные ноги по сторонам.
– Трендец Вайперенышу! Какие прикольные тарелки! Как
пить дать старинные. Кирилл, как ты думаешь?
– Достали, – Кирилл демонстративно отвернулся от
стенки, на которой красовалась выставочная посуда.
Сурикат вертел головой, осваиваясь с обстановкой. Ему, как и
мне, не доводилось жить в таких хоромах. Тут дело не в навороченной
дороговизне. Тут притулился самый неподдельный быт старого города. Который не
купишь и не сымитируешь ни за какие бабки. Хоть обгадься, а не повторишь даже
кухонного интерьера. Потому что тут все свое, родное, веками накопленное.
– Что делать будем? – спросила я у мальчишек.
