Книга Не время для славы, страница 35 – Юлия Латынина

И сейчас Алихан не боялся совершенно, и происходящее отнюдь не казалось ему сном. Он хорошо понимал, что в этом мире ему осталось недолго, и он был счастлив. Лучше на белых камнях под серебряной луной, в воздухе с кровью и горными травами, чем на несвежем белье в пропахшей хлоркой больнице.

Алихан вынул из кармана «макаров», сдернул предохранитель и тщательно прицелился. Человек, к которому бежал Мурад, был хорошо виден на фоне обсыпанных пухом кустов. Палачи знали, что мальчики будут без оружия, и даже совершенно не береглись.

На лице Алихана появилась блаженная, совершенно отрешенная улыбка, та, которая бывает у мужчины, когда он лежит с любимой женщиной или когда он видит дорогу в рай. Человек с автоматом заметил его и повел стволом, но было уже поздно. Алихан явно успевал первым. В этот миг что-то толкнуло Алихана в плечо и швырнуло вперед, выстрел ушел в землю, а короткая очередь человека с автоматом, наоборот, прошла поверх головы мальчика.

* * *

Он очнулся мгновенно, если вообще терял сознание. Он все так же лежал, лицом в колючках, и в ущелье еще продолжались выстрелы и уже начинались крики.

Потом сильные руки перевернули Алихана, и он увидел, что Мурад лежит перед человеком с автоматом, и тот что-то орет, наставив его мальчишке в затылок.

Над Алиханом тоже стоял человек. Теперь людей в темном камуфляже становилось все больше, они выползали из кустов, как вши из брошенного в прожарку платья, они были в черных масках, неузнаваемые, неразличимые, недоступные для мести тех, кто придет вслед. И все же человека, который стоял над Алиханом, мальчик знал. Он тоже был в маске, и ночь скрадывала его приметы, но это не имело значения.

Только один человек во всей республике был ростом два метра и восемь сантиметров; только у одного человека плечи были как колесо Камаза, и чугунные кулаки размером с дыню, в которых, казалось, тонул игрушечный «калашников».

Начальник республиканского ОМОНа Ташов Алибаев.

Он не заберет с собой даже того, кого он хотел убить больше всех на свете.

…Алихан напрягся, когда дуло автомата коснулось его лба, а потом над ухом раздался резкий, короткий приказ:

– В РОВД их!

* * *

Сэр Метьюз улетел из Торби-калы поздно ночью, а на следующий день Магомед-Расул Кемиров, генеральный директор компании «Аварнефтегаз», член-корреспондент Российской академии естественных наук, действительный член Академии Безопасности и Порядка, почетный председатель благотворительного союза «Честь и Меч», отправился на завтрак с Христофором Мао.

И в самом деле, что тут такого? Почему бы брату президента республики и не позавтракать с проверяющим из «Авартрансфлота», особенно если всем было известно, что другой брат завтракал с ним еще две недели назад и даже подарил ему «порше-кайенн»? Магомед-Расул полагал, что раз уж «порше» подарили, то москвич должен его отработать.

Вот они поели салат, и курзе, и черную икру, и тяпнули под нее водочки, и обсудили под хинкал кучу вопросов – от того, стоит ли шлюхам брить лобок до необходимости союза ислама и православия в борьбе против однополярного мира, и в ходе беседы Магомед-Расул понял, что Христофор Мао – куда более приятный собеседник, чем Кирилл Водров.

Во всяком случае, с Водровым ни про лобок, ни про ислам поговорить по душам не получалось, и Магомед-Расул терялся в догадках, каким образом проклятый русский настроил против него его же родных. И вот, через час, когда собеседники разомлели и пришли в удивительное состояние гармонии, Христофор Мао осведомился у брата президента о том, кто, по его мнению, будет главой совместного предприятия.

– Я думаю, – со вздохом сказал Магомед-Расул, – что они назначат Кирилла Водрова.

– Это безобразие, – сказал Христофор Мао, – как можно на такую должность назначать мальчишку, да еще забугорного? На таком посту должен быть человек солидный, ответственный, способный наладить диалог с Москвой, ведь вы же, Расул Ахмедович, понимаете, насколько в наше время важен диалог, и в вопросах веры, и в вопросах бизнеса.

– Я-то понимаю, – сказал Магомед-Расул, – да Заур ужасно упрям. Долбишь ему, долбишь – все без толку. Уж сколько раз я спасал ему бизнес, а нет, иной раз упрется. Почему бы Москве не прикомандировать сотрудника к компании Водрова и вывести его на чистую воду?

– Ну, мы не может прикомандировать человека к «Бергстром и Бергстром», – сказал Христофор.

И с сожалением подумал о такой возможности.

– Безобразие, – сказал Магомед-Расул, – что не можешь. Зачем проверять советских людей? Надо проверять иностранных шпионов. Аллах накажет этого шайтана за то, что он стоит поперек дороги честным людям!

– А что вы думаете о Сапарчи и Дауде? – спросил Христофор Мао.

– Это омерзительные люди, – воскликнул глава «Аварнефтегаза», – один подонок, а другой и вовсе боевик. Представьте себе: построил в Андахе коньячный завод и штампует там «Реми Мартен» по доллару бутылка. А на доходы финансирует террористов!

– Безобразие! – сказал Христофор Мао и аккуратно записал себе в книжечку месторасположение завода.

* * *

Кирилл услышал новость в девять утра. Он ехал на площадку, где его ждали эксперты и два турецких подрядчика, и вделанный в переднюю панель телевизор сказал, что сегодня ночью в Бештойском районе уничтожена банда боевиков.

По телевизору показали кучки камуфляжа на белых камнях и Хагена. Хаген сказал, что у АТЦ потерь нет и что боевики состояли в банде Умарова. Кирилл в это время листал отчеты; каким-то осколком сознания ему показалось странным, что у Хагена нет потерь.

На площадке дул ветер, по морю бились белые барашки, эксперты не понимали по-русски, турок – по-английски, а Кирилл – по-турецки. Магомед-Расула, по счастью, не было, он прислал вместо себя одного из зятьев.

Кирилл препирался с ними два часа, и когда он вернулся в машину, он обнаружил на мобильнике двадцать семь неотвеченных звонков, из которых двадцать два были от Дианы. Во рту мгновенно пересохло, Кирилл взял телефон, чтобы позвонить, но тут же он сам разразился ему в лицо мелодичной песней.

– Да, – сказал Кирилл, – Диана, Диана, что случилось?

Динамик трубки был слишком громкий, и Кирилл почувствовал, как бледнеет его лицо под ставшими вдруг слишком внимательными взглядами охраны.

* * *

Через десять минут машины Кирилла влетели во двор АТЦ.

Прямо во дворе пасся жирный индюк, и на дощатой двери сортира красовалась внушительная надпись: «Боец! Не держи ствол за ремнем!»

Коридор АТЦ был длинный и светлый, и когда Кирилл рванул дверь кабинета, под ручкой вспыхнула ночная подсветка. Хагена в кабинете не было. Его зам, по имени Расул стоял, заложив клешни за широкий офицерский ремень, и диктовал какую-то бумагу полненькой секретарше в платке.

– Алихан, – сказал Кирилл.