Онлайн книга «Тропа барса»
|
— Эй, давайте завтракать! — весело сказала Наташа, появляясь в дверях кухни. — Мама, ну вот, опять! Как только папа начинает рассказывать, ты сразу мешаешь! — Он дорасскажет потом. — Всегда все — потом! Я уже не маленькая! — Ну а раз не маленькая, то живо — за стол. Тем более, что утреннюю рыбалку дружно .проспали все. — Зато сказку не проспали, — резонно заметила девочка. — А купаться тоже пойдем, ладно? — Ага. — Или в лес лучше? — А вот за завтраком и решим. — Хорошо. — Аля послушно встала и направилась на крохотную веранду, где располагалась кухня. — А ты? — спросила Наташа мужа. — Я через минутку… — Егоров… — покачала она головой. — Я Альку воспитываю-воспитываю, а ты… — Наташ, я правда на секундочку… — Володя щелкнул тумблером телевизора. — Нужно же мне узнать, что в стране творится?! — По телевизору ты узнаешь, как же… — А это смотря как глядеть. Наташа пожала плечами: — Только недолго, ладно? — Ладно. Допотопный черно-белый «Рекорд» загудел, потом экран засветился белым, и по этой снежной пелене равномерно побежали всполохи помех. «Трудовые коллективы по всей стране выразили единодушную поддержку Государственному комитету по чрезвычайным ситуациям, — услышал он голос дикторши. — Наш корреспондент передает из Кемерова…» Изображение прояснилось, но всполохи продолжали идти едва заметно, чередуясь через равные промежутки. Егоров застыл на месте. Встал, неслышными шагами подошел к телеприемнику, стукнул по боковой стенке. Весь экран мгновенно покрыла сеть помех. — Ну и долго ты будешь слушать эту бодягу?! Алька без тебя есть наотрез отказывается! — Наташа стремительно вошла в комнату. Егоров обернулся к жене. Она собиралась еще что-то сказать, но, увидев его глаза, тоже замерла. Мужчина выразительно обвел глазами потолок и стены и приложил указательный палец к губам. * * * 19 августа 1991 года, 10 часов 43 минуты Выстрела Мазин не услышал. Его никто не услышал. Большой Резо просто-напросто замер вдруг и мешком рухнул на пол. Боевики попытались было выхватить оружие, но тихие хлопки выстрелов защелкали часто-часто, один за другим люди падали на багровый ворс ковра, сраженные наповал. — Восемь, — насвистывая нечто веселое, по лесенке из комнаты второго этажа спускался черноволосый молодой человек. Вернее, не совсем молодой, но то, что сорока ему еще не было, Мазин мог поручиться. В обеих руках было зажато по тупорылому бесшумному пистолету. Молодой человек легко подошел к столу, налил себе коньяку в широкий стакан, вдохнул, зажмурившись, аромат и медленно, смакуя, выпил. — А знает толк эта шантрапа в напитках, а, генерал? — весело спросил он Мазина. — Что это у вас за развеселый наряд? — Кто вы? — спросил Мазин. — Вы, Никита Григорьевич, можете называть меня Маэстро. Дверь открылась, на пороге появился совершенно бесцветный и безрадостный субъект неопределенного возраста и столь неприметной наружности, что назвать его «серым» было бы лестью. — Чисто, — уныло и безразлично констатировал он. — Сколько? — деловито заинтересовался Маэстро. — Шестеро. Четверо во дворе, двое — в подвале. — Итого… — Маэстро поднял глаза к потолку и стал похож на старую картинку из учебника «Устный счет». — Итого, если с водителем и тем придурком, что маячил за воротами, — шестнадцать. Это все? — Это все, — как эхо повторил неприметный. — Ты прав: детский сад. Так это и есть хваленая, организованная преступность? У меня полное впечатление, что просто приказа не было… А, генерал? Да, забыл представить: мой, э-э-э… коллега, собрат, так сказать, по профессии, Кай. Помните «Снежную королеву»? Вот он как раз оттуда. Молчалив, как айсберг, и холоден, как арктический бриз, если таковые, конечно, бывают в природе. — Вы оказали мне услугу… — Если это так можно назвать, Никита Григорьевич. — Вот именно. Вы из… — Естественно. — Вас не смутит, если поинтересуюсь, из чьей епархии? — Не смутит. Тем более, что я не отвечу. Да вы и сами понимаете, что вопрос ваш против правил. — А это все — по правилам? — обвел глазами Никита Григорьевич комнату. — Американский боевик, а не особняк в Подмосковье… — Боюсь, если процесс пойдет в том же направлении, в каком имеет место быть, такая картинка через пяток лет станет настолько банальной даже для обывателя, что… А правила… Никита Григорьевич, вы же прекрасно знаете наши правила: можешь — делай. Кстати, вы знаете, что это за особняк? Мазин чуть помедлил, словно прикидывая, стоит ли отвечать откровенно: — Нет. — Закрытый санаторий минкульта. С прошлого года на ремонте. — Судя по отделке, ремонт успешно завершен. — Угу. Ас сегодняшнего дня — и съемщики здание освободили. — Полагаете, навсегда? — Уверен, Никита Григорьевич, уверен. Люди суеверны: даже при всех выгодах места они не станут его обживать заново после такого… А уголовники суеверны втройне. — Вы хоть знаете, кого завалили… э-э-э… — Маэстро. — Маэстро? — завершил вопрос Мазин. — Бандитов, — пожал плечами тот. — Не вполне так. Это, — Мазин указал на Большого Резо, — один из крупнейших авторитетов воровской Москвы. — Был… — лениво обронил Маэстро. — У вас есть родственники? Знаете, Маэстро, это слишком даже для нашей конторы. — Вы читали Орлова? — Кого? — Орлова. Роман «Альтист Данилов»? — Не довелось. — Напрасно. Весьма познавательная вещица. Так вот, там был один герой, Кармадон. Естественно, демон. У него был довольно самоуверенный девиз: «Ничто не слишком». К чему я? Такой девиз мог бы украсить штаб-квартиру любой секретной службы, нет? — Может быть. Но ведь вы же не демон, Маэстро… — Как знать, дорогой Никита Григорьевич, как знать. Маэстро вынул пачку сигарет, предложил Мазину. — Благодарю… — отозвался тот. — Я предпочитаю папиросы. — Чего нет, того нет. — Я не спрашиваю, что вы собираетесь предпринять дальше, но полагаю, вы не запретите мне переодеться? — Мазин окинул себя взглядом. — В этом наряде отдыхающего я чувствую себя… — Он замолчал на мгновение. — Если, конечно, это не помешает вашим планам относительно меня. |