Онлайн книга «Игра теней»
|
— Ну надо же! И это все в одной сказке! — Ага. — Только… Дрон… Это ты — такой умный, а ведь сказка-то — для детей, и они всех этих символов не знают… — Я тебе больше скажу, милая барышня, сказка для очень маленьких детей, дети постарше да и взрослые ее уже не понимают, ибо мыслят логически и считают ее по меньшей мере странной, по большей — тупой… — Как я… — Но в детстве ты ее слышала… От кого? — От бабушки. — И воспринимала так, как воспринимают мир маленькие дети — на веру. В тебя сказка была заложена, словно мировоззренческая программа… — Ну! Здорово! Только… Слушай, Дронов… А зачем ты мне все это рассказал? — Вспоминаю. — Что? — Главный принцип нетрадиционного подхода… — Ну и?.. — «Ты утаил Сие от мудрых и разумных и открыл младенцам…» [5] Глава 28
— Ты знаешь, я себя чувствую совсем маленькой, как в детстве! — Лека потянулась, привстала на Постели. — Странно… А я скорее ощущаю себя взрослой. — Юля пожала плечами. — В Москве ритм жизни такой. Хотя — ты же москвичка, не то что я… — Я же не была здесь почти пять лет… — Ну и как тебе Москва? — Да я ее еще не рассмотрела как следует… А так — шустрая… — Это точно. Здесь не покрутишься — не проживешь. Ты чай будешь или кофе? — Душ. — Погоди часик. В это время воды горячей не бывает. — А холодная? — Сколько угодно. — Тогда нырну. — Я уже донырялась. Глотку дерет — сил нет. — Весенняя ангина — самая противная. — Не, летняя. Я как-то, в Приморске еще, перекупалась в июне, ходила, из носа текло — и это в жару-то! Полотенце — в шкафчике. — Ага. Лека разделась, забралась под душ, пустила воду сильной струей из крана и одним движением переключила. Ледяная вода обрушилась разом, на миг перехватило дыхание, но девушка задышала ровно и ритмично… * * * — …Папа, я не хочу!.. — А на охоту поехать хочешь? — На охоту — хочу! — А для этого нужно закаляться. — Это мальчикам нужно, а девочкам — нет. — Девочкам как раз обязательно! Мальчиков, тех и так возьмут. — Мне под холодную нельзя. Ангина будет. — А ты — визжи! — Визжать? — Ага. Ангина испугается и не пристанет. Папа опустил девочку в широкую ванну, пустил воду, постепенно делая ее холоднее… — У меня уже ноги как льдинки. — Зажмурься! — Папа переключил воду, и она обрушилась разом. Девочка оцепенела, у нее перехватило дыхание. Открыла глаза, вздохнула всей грудью — водопад прекратился. Отец выхватил ее из ванны и стал быстро и ловко вытирать жестким полотенцем, потом надел на ноги колючие шерстяные носки и завернул в теплый махровый халат. — Замерзла? — Нет. Мне даже жарко. — Это от тебя ангина улепетывает. — Но я же не визжала. — А смелых девочек эта тетка боится больше всего. — А я — смелая? — Ты такая, какой хочешь быть. — Я хочу, как Элли. Она ведь ничего не боялась. — Наверное, боялась. Только не показывала свой страх. — И он тоже убегал? — Да. — Вообще-то я иногда боюсь. Темноты. И — злых чудищ. Но когда я вырасту, то не буду никого бояться. Правда? — Правда… …Лека вытерлась насухо и закуталась в полотенце. На охоту она в тот раз так и не попала — отец срочно уехал в командировку. Зато стала привыкать к холодной воде. И «тетка ангина» как убежала тогда, так больше и не вернулась… Вот только «злых чудищ» меньше не стало. Да еще таких, что и от людей-то не отличишь… — Классная у тебя квартирка… — Лека сосредоточенно намазывала джем на кусочек хлеба. — Дядя Володя подарил. — Мамин брат? — Ага. Только мне здесь уже надоело. К морю хочу. Слушай, а чего ты делала в этом своем Минске пять лет? — Так говорила же — замужем была. — Не мудрствуя лукаво для сестренки Лека придумала «замужество». За белорусом. Тем более для девчонки что Минск, что Акапулько — где-то на другой планете. — И нигде не работала? — Так… По мелочи. — Папа оставил что-нибудь? — Доброе имя. И — что-нибудь. — А чего развелась? — Долго рассказывать… Как-нибудь потом. — Ты… Ты Дронова помнишь? — Чуть-чуть… — Он ведь тоже сейчас в Москве. В каком-то банке работает. — В банке? — Ну да. — Финансист? — Да нет, что-то по информационным системам. Он два года назад в Приморске в такую заваруху угодил — еле выкрутился. — А ты его видела в Москве? — Несколько раз, мельком. Он квартиру себе новую купил. На Юго-Западе. Вообще-то надо как-нибудь собраться… А еще лучше — к морю махануть! У нас сейчас, в Рыжановке дом совсем пустой стоит, соседка за ним присматривает. Ты-то чего собираешься делать? — Не знаю. Осмотрюсь пока. Я ведь вчера домой забежала — мама на даче, а к брату ехать… Решила — к тебе. — Это правильно. Живи сколько хочешь, а то мне одной скучновато бывает… — Так уж и одной… — Ну, не всегда… Только — надоедает все быстро. Чего сегодня делать собираешься? — По Москве погуляю. Давно не была. — Давай. А я поболею. Книжку буду читать. — Какую? — Ремарк. «Три товарища». — Самое время. — Ага. Эта Германия тогдашняя на нас очень похожа. — Не дай Бог… — А почему — «самое время»? — Возраст. «Три мушкетера» — для четырнадцати лет, «Три товарища» — для восемнадцати. — Да? — По жизни потом — важно. Написано по-разному а тема — одна. — Любовь? — И смерть. Но главное — не в этом. |