Книга Твоя очередь умереть, страница 32 – Кирилл Казанцев

Но это был отличный союзник! Угрюмый уже перелетал через кресло, плюхнулся за штурвал:

— Есть вставать на лыжи!

— Вращай на юг! — ахнул Максим. — Полный вперед! Десять миль по прямой — надеюсь, квадрат еще не оцепили! А потом к берегу!

— В принципе, разумно, — одобрил Ильич. — Между Полежаевкой и Красным — безлюдная полоса, спрячемся в шхерах…

«Пенелопа» мчалась на юг, разрезая волны — на максимальных 37 узлах. Сгустились тучи, нарастали порывы ветра. На севере уже гремел гром, сумрачное небо полосовали зигзаги молний. Угрюмый погасил бортовые огни — что было правильно. По лестнице уже спотыкались Макар с Бобышкой, прыгал через ступени взволнованный Фаткин:

— Что случилось?

— Спортивная новость. Дело принимает государственный оборот, — процедил сквозь зубы Максим. — Именно то, о чем предупреждали… Коляша, Макар, все награбленное рассовать по непромокаемым мешкам, всем одеться, вооружиться, приготовить на всякий случай акваланги. Быть готовыми… Черт, хотел бы я знать, к чему! Фаткин, что со Светкой? — Он прожег приятеля взглядом.

— Уснула… — сглотнул Фаткин. — Пушкой не разбудишь…

— Смотрите! — ахнул Коляша и побежал в кормовой отсек квартердека, припал к наклонному иллюминатору. Все кинулись за ним, снедаемые неприятными предчувствиями. В оставленном квадрате небо чертили не только молнии. Мигающие огоньки метались по небосклону, загорались прожектора, испуская то вертикальные, то горизонтальные лучи.

— Красиво… — зачарованно прошептала Бобышка. — Намечаются грандиозные учения силовых структур?

— Ясен перец, что не только полиция, — буркнул Ильич. — К поискам опасных преступников подключается МЧС, катера береговой охраны… Повезло с погодой, ребята — они в этой хмари ни черта не видят. Темно, как в сумерках. И вертолеты в таких условиях не продержатся — их отзовут на базы во избежание крушений. А как прояснится, снова пойдут на поиск…

Они проскочили, погони не было! Угрюмый начал плавно выворачивать на восток. Теперь «Пенелопа» шла левым галсом — порывистый ветер штурмовал левый борт. Люди всматривались в бурлящее море — как будто оттуда выныривали мины. Погодные условия осложнялись, разразился сильный дождь. Практически пропала видимость, ориентировались по наитию. А вертолеты еще не улетели, продолжали патрулировать водную акваторию — и такое ощущение, что их огни приближались! Операцию по поиску злоумышленников еще не свернули.

— С вами точно не заскучаешь, — выдала Бобышка. — Между прочим, не так давно мне позвонила Сонька Малышева из нашей забегаловки. Начальство возмущено, почему я второй день не выхожу на работу. Похоже, завтра меня уволят… — Бобышка задумалась, пожала плечами. — И почему меня это нисколько не волнует?

— А я сразу телефон отключил, — фыркнул Макар. — Давно бы оборвали.

— И до меня Костылев пытался дозвониться, — признался Коляша. — Ну, это начальник мой. Что-то неохота было отвечать…

— О, ёпрст… — Угрюмый витиевато ругнулся, стал сдавать влево на борт. Люди повалились на диван. Коля Селин чуть не вылетел в открытый иллюминатор. Под правым бортом проволокся каменный остров — кучка спрессованных гранитных глыб.

— Фу, амбец чуть не приснился… — облегченно выдохнул Угрюмый.

— Хорошо хоть заметил, — проворчал Ильич, отлепляя от себя потерявшего очки Фаткина.

— Дрова везешь? — поинтересовалась Бобышка.

Угрюмый сбросил скорость. Начинались шхеры — причудливые скалистые острова, тянущиеся путаным массивом от поселка Полежаевка до заброшенного морского совхоза. Слева замаячил еще один остров — вздыбленная в небо, вывернутая наизнанку скала. Угрюмому приходилось маневрировать на минимальной скорости. Препятствия уплотнялись, яхта двигалась по лабиринту каменного царства. А прямо по курсу проявлялся в мареве берег, изрезанный скалами — шхеры тянулись практически до суши. Двигаться дальше становилось опасно. В узком проливе между сушей и архипелагом мигали огоньки, сновали суденышки (возможно, отдыхающие или браконьеры, удящие сетями). В проливе таилась опасность — ничто не стоило наткнуться на подводную скалу. Угрюмый повел «Пенелопу» к монолитному утесу с обширной полостью-пещерой, тут же окрещенной Фаткиным «Пиратской бухтой». Подводных преград в этом месте, по счастью, не оказалось. Замолчал двигатель, «Пенелопа» сближалась с бугристой стеной. Люди высыпали на борт, упирались в скалу, чтобы избежать удара. Трещала обшивка, коробился брус планширя. Ущерб был незначительным. Рухнул в воду якорь, забренчала цепь, вываливаясь чуть не на всю длину — глубина в этих шхерах была впечатляющая…

— На том и стоим, — констатировал Максим. — Все в трюм, там были сети и рулоны брезента. Обтягиваем правый борт…

На маскировку ушло минут пятнадцать. Облепленная подручными материалами, «Пенелопа» смотрелась крайне подозрительно, но уже не так белоснежно.

Люди опасливо вслушивались. В отдалении рокотали вертолеты, надрывались быстроходные катера. Продолжались «учения» силовых структур.

— Внимание, — глухо сообщил Максим. — Если обнаружат — рюкзаки на пузо, акваланги на спину — и проваливаем к чертовой матери. Всем приказываю пробираться в Фиоленсию. Никакой стрельбы по копам, оружие оставить здесь, а лучше утопить в море. Трупов за нами нет — это бонус.

— А со Светкой что? — мрачно поинтересовался Фаткин.

Стоило вспомнить — сразу нарисовалась. Поднялась, шаркая тапками, доволоклась до ближайшего дивана и села, бессмысленно моргая. Не спалось сестрице. Волосы торчком, лицо опухшее. Женщину окутывало стойкое амбре. Не так давно ее, похоже, вырвало — а губы не вытерла. Народ безмолвствовал. Раздраженная молчанием, Светка подняла голову, прохрипела:

— Ну, чего?

— Сама пришла, — пожал плечами Максим. — Ты вроде плавать умела?

— Ну, — прохрипела Светка. — И что? Баба с воза — кобыле легче? Ну, оступилась разок, подумаешь…

— Ты клялся, что о ней позаботишься? — Фаткин смутился, стал рукавом тереть очки. Остальные с любопытством воззрились на Фаткина. Назревало что-то интересное — во всяком случае, новенькое.

— И? — сказал Фаткин.

— Заботься. И не задавай глупых вопросов. Если нас не поймают, — продолжал Максим, придавая голосу весомость и убедительность, — то схема остается прежней. Рюкзаки на пузо, акваланги на спину — и валим к чертовой матери. «Пенелопу» топим со всеми потрохами. Всплываем в Фиоленсии — каждый у себя дома. Деньгами и брюликами не трясти, никому не хвастаться. Затаиться. Жить, как жили.

— А ты? — набычился Фаткин.

— А это не ваше дело, вы меня одиннадцать лет не видели. Поймите, ребята, — смягчился Максим, — не в морской бой играем. Не крестики на клеточках выводим. Поймают — сядем лет на двадцать. Не могу я вами рисковать. Порезвились, погуляли, узнали, что есть другая жизнь — заодно дело сделали и денег заработали…

— Блин, а я втянулся, — расстроился Угрюмый.