Онлайн книга «Дураки и герои»
Кукольников едва заметно улыбнулся. Кривил душой Крутов, ой, кривил… Не испытывал президент отвращения к радикальным методам решения внутригосударственных и внешнеполитических вопросов. И между мирным и силовым путем далеко не всегда бы выбрал мирный. В силу характера, магии фамилии и специфического опыта, приобретенного до того, как Александр Александрович сделал головокружительную карьеру на политическом поприще. Бидструп аккуратно скосил глаза, чтобы рассмотреть реакцию сидящих за столом членов Совета Безопасности. Реакция была, как и ожидалось, тяжелая. Когда президент впадал в гневливое состояние, царедворцы впадали в ступор. Каждый из них понимал, что Александр Александрович может низвергнуть их с Олимпа в Аид легким движением брови, а то и без него, одной силой мысли. А сейчас Крутов был гневен, ой, как гневен. То, что сегодня кто-то слетит с кресла, было очевидно. Оставалось только выяснить – кто? – Есть такая очень важная вещь – авторитет страны, – негромко сказал президент, но в полной тишине кремлевского кабинета голос его показался присутствующим оглушительно громким. – Его нельзя купить за деньги. Он не возникает сам по себе. Он завоевывается. Десятилетиями. Столетиями. Это ясно? Надеюсь? «О, – подумал Кукольников, прислушиваясь к интонациям бывшего шефа, – пошли простые предложения. Без запятых. Сейчас будет кого-то рвать на части». – Вы ничего не хотите мне дополнительно сообщить, Виктор Сергеевич? «Конец Прокофьеву», – констатировал Бидструп, поворачиваясь корпусом в кресле, чтобы видеть как привстает со своего места бледный, как смерть, генерал-майор ФСБ, курировавший вопросы Украины в Совбезе. – Я докладывал, Александр Александрович, – начал было он севшим голосом, но Крутов слушать его не стал, быстро пройдя к президентскому креслу, махнул рукой, приказывая Прокофьеву замолчать. – Я читал ваш доклад. Я читаю все доклады, что мне представляют. Вы. Наш многомудрый МИД. Армейская разведка. Аналитический отдел управления делами. Прекрасные работы. Чувствуется, что пишут их высокооплачиваемые специалисты с двумя-тремя университетскими образованиями. Ведь так, Виктор Сергеевич? Генерал медленно кивнул, не сводя с президента преданного взгляда. Бидструп, который с Прокофьевым сталкивался едва ли не каждый день последние три года, и не догадывался, что громогласный Виктор Сергеевич может просто на глазах терять в росте. – И что интересно, – продолжил Крутов нарочито доброжелательно. – У всех этих докладов есть одна общая черта. Знаете какая? Прокофьев мотнул головой, словно лошадь, отгоняющая насекомых, и Бидструп увидел, что это движение повторило большинство чиновников, сидящих за столом. Президент с его застывшей, восковой улыбкой на лице, гипнотизировал собравшихся, словно удав кроликов. А ведь сидевшие за столом Совета кроликами не были. Что ни человек, что ни мундир, то хищник! Стая! Прайд, наводящий ужас на все мелкое зверье, управляющее человеческим стадом на местах. – Не знаете… – произнес Президент с искренним сожалением. – А это плохо! Потому что умному человеку эта общность должна просто бросаться в глаза! Как выяснилось – доклады и аналитические записки не имеют ничего общего с действительностью! Прокофьев громко сглотнул слюну и покрутил шеей внутри воротника. Галстук явно начал его душить. – Вот доклад трехмесячной давности… Суть конфликта. Информация об инициаторах. Тексты выступлений. Цитаты из статей ведущих украинских медиа. Ага… Вот! Основное – выводы. Президент начал читать вслух, выхватывая из текста отдельные куски, не повышая свой и без того негромкий голос, отчего все в зале заседаний вынуждены были прислушиваться к цитируемым фигурам речи, смешно вытягивая шеи и крутя головами. – Целесообразно оказывать давление на президента Плющенко через симпатизирующие нам фракции и отдельных депутатов в Верховной Раде, ветируя Указы, касающиеся… Крутов отбросил от себя лист с испещренным пометками текстом и принялся за следующий. – Организовать выступления и митинги в Киеве, АРК Крым, на юго-востоке Украины под лозунгами единения с Россией… Провести силами пророссийски настроенных граждан и общественных организаций разъяснительную работу… – Про симпатизирующие нам фракции мне понравилось! Это сильно. Хотелось бы увидеть годовую смету… Александр Александрович улыбнулся, оскалив мелкие, ухоженные зубки. – А остальное – просто ерунда. Чушь собачья. Он посмотрел на Прокофьева недобро и произнес, скривив тонкогубый рот: – Чтобы вам было понятней – полная ху…ня! И это вы называете рекомендациями первому лицу страны? – Организовать и финансировать выступления против референдума… Привлечь к освещению вопросов перед верующими… Еще один лист вспорхнул и закружился за спиной Крутова. Референт, стоящий за креслом президента, сделал было шаг в сторону падающего документа, но раздумал и снова замер истуканчиком, с полуоткрытой папкой в руках. – Да, да… Апофеоз! Главный вывод! – В настоящий момент позиции президента Украины настолько ослаблены постоянной оппозиционной борьбой, что он, скорее всего, будет вынужден искать возможности договориться о поддержке с российским руководством. Мы предполагаем, что ни одна из западных стран не решится в данный момент открыто заявить о поддержке позиции Плющенко и признать легитимность его действий… Крутов медленно смял лист в руке, и хруст бумаги прозвучал в мертвой тишине, словно треск ломаемой ветки. Бумажный комок покатился по паркету. – Деморализованный Плющенко. Симпатизирующая нам общественность. Верные нам депутаты. Браво! Бис! Так? Александр Александрович встал, и в этот момент никто в зале не смог бы назвать его низкорослым – он распрямился, буквально навис над сжавшимися подчиненными. «Ах! Молодца! – подумал Кукольников, еще раз восхищаясь шефом. – Как он их – к ногтю. А ведь никто не спросит – почему аппарат выполнял такие глупые рекомендации неукоснительно? Кто ж ему, этому самому аппарату, приказал? Никто не спросит… И я бы не спросил». – Так? – еще раз задал вопрос президент, и сам себе ответил: – Так! Так, но с точностью «до наоборот»! И то, что мы выпустили в Европу этого ручного медведя, украинского премьер-министра, ровным счетом ничего не изменило! Ослабленные позиции плюс наше нерасчетливое давление на них – закончились ультиматумом. А на ультиматумы надо отвечать. Обязательно. И так отвечать, чтобы неповадно было никому говорить с нами на языке ультиматумов. Это ясно? – Александр Александрович, – произнес Прокофьев, покорно склоняя выю. – Я и сейчас готов подтвердить все вами прочитанное. На тот момент рекомендации отвечали истинному положению вещей… – Да? – поинтересовался Крутов. – Вы уверены? А ведь это не ваш доклад, мон женераль. Вы чего защищаться бросились? Совершенно другое ведомство. Это у нас высокооплачиваемые кремлевские аналитики х…ней страдали. А на вас я просто смотрел… Для примера. Сидели вы близко. |