Онлайн книга «Острова в океане»
– Сбрось его на пол. Я сейчас, только наколю лед. Слуга ушел в деревню. – Да бог с ним. Мне уже не хочется пить. – Мне тоже, – сказал он и вернулся в комнату, мягко ступая по циновке после гулкого изразцового пола. Он взглянул на нее и убедился, что она здесь, не исчезла. – Ты не хочешь о нем говорить, – сказала она. – Не хочу. – А почему? Разве так не лучше? – Он слишком похож на тебя. – Не в том дело. Скажи мне. Он погиб? – Да, погиб. – Обними меня, Том, только крепче. Я, кажется, правда заболела. Он почувствовал, что ее бьет дрожь, и он опустился на колени у кресла, и обнял ее, и чувствовал, как она дрожит всем телом. Потом она сказала: – Бедный ты мой. Бедный, бедный. – Помолчав, она сказала еще: – Прости меня за все, что я когда-нибудь делала или говорила. – Ты меня прости. – Бедный ты, и бедная я. – Бедные все, – сказал он, по не добавил: «Бедный Том». – Больше тебе нечего мне рассказать? – Нет. Только это. – Вероятно, мы потом научимся справляться. – Очень может быть. – Я бы хотела заплакать, но у меня внутри только пустота, от которой мутит. – Понимаю. – У всех это случается? – Почти. Но у нас это уже больше случиться не может. – Мне теперь кажется, будто мы в доме у мертвого. – Я жалею, что не сказал тебе, как только мы встретились. – Да нет, все равно, – сказала она. – Ты всегда был такой, все откладывал. Я не жалею. – Я так нестерпимо хотел тебя, что поступил, как эгоист и дурак. – Это не эгоизм. Мы всегда любили друг друга. Только слишком часто совершали ошибки. – Особенно я. – Нет. Мы оба. Давай больше никогда не будем ссориться, хорошо? Что-то вдруг произошло в ней, она наконец разрыдалась и сказала: – О Томми, я не могу, не могу это вынести. – Я понимаю, – сказал он. – Родная моя, дорогая, прекрасная. Я тоже не могу. – Мы были такие молодые, и глупые, и такие красивые оба, а Томми – господи, до чего же он был хорош… – Весь в мать. – Теперь этого уже и не докажешь ничем. – Моя бедная любимая девочка. – Что же мы будем делать дальше? – Ты будешь заниматься своим делом, а я – своим. – Нельзя ли нам хоть немного побыть вместе? – Только если не уляжется ветер. – Так пусть дует подольше. Иди ко мне – или, может быть, это нехорошо сейчас? – Том бы не осудил нас за это. – Я тоже так думаю. Помнишь, как ты ходил на лыжах, посадив его к себе на плечи, и мы спускались с гор уже в сумерках и пели, проходя через сад за гостиницей? – Я всю помню. – Я тоже, – сказала она. – Почему мы были такие глупые? – Мы были не только влюбленными, но и соперниками. – Увы, да. Но ведь ты никого другого не любишь, правда? Ведь теперь это все, что у нас осталось. – Нет. Можешь мне верить. – И я нет. А мы не могли бы вернуться друг к другу, как тебе кажется? – Не знаю, что бы из этого вышло. Можно попробовать. – Долго еще продлится война? – Спроси у того, кто над нею хозяин. – Несколько лет? – Год-два во всяком случае. – А тебя тоже могут убить? – Вполне. – Тогда что толку? – Ну а если меня не убьют? – Не знаю. Может быть, теперь, когда Тома нет, мы не станем злобствовать и давать волю самому дурному в себе. – Я могу постараться. Злобы у меня нет, а с дурным в себе я научился справляться. Правда. – Вот как? Это проститутки тебя умудрили? – Должно быть. Но если мы будем вместе, они мне не понадобятся. – Ты всегда умел для всего найти красивые слова. – Ну вот. Уже начинается. – Нет. Ведь мы в доме у мертвого. – Ты это уже говорила. – Извини, пожалуйста, – сказала она. – Но я не знаю, как по-другому сказать то же самое. У меня сейчас как-то немеет внутри. – Чем дальше, тем больше будет неметь, – сказал он. – И вначале это не дает облегчения. Но потом будет легче. – Скажи мне все самое худшее, что тебе известно, может быть, тогда быстрей онемеет совсем. – Хорошо, – сказал он. – Как же я люблю тебя, господи. – И всегда любил, – сказала она. – Ну, говори же. Он сидел у ее ног и не смотрел на нее. Он смотрел на кота Бойза, который лениво развалился на циновке в солнечном прямоугольнике, падавшем от большого окна. – Он был сбит зенитным орудием во время разведывательного полета в районе Абвиля. – Он не выпрыгнул с парашютом? – Нет. Машина сгорела. Вероятно, его убило сразу. – Слава богу, – сказала она. – Слава богу, если так. – Я почти уверен в этом. Он бы успел выпрыгнуть. – Ты мне правду говоришь? Может быть, парашют сгорел после того, как он выпрыгнул? – Нет, – солгал он, решив, что на сегодня довольно. – От кого ты узнал? Он назвал знакомое имя. – Тогда это верно, – сказала она. – У меня больше нет сына и у тебя тоже. Надо привыкать к этому. Больше ты ничего не знаешь? – Нет, – сказал он, стараясь, чтобы это прозвучало как можно правдивей. – А мы будем жить дальше? – Именно. – Чем же? |