Онлайн книга «Зеленые холмы Африки»
– Вот это жизнь! – сказал я по-английски. М`Кола улыбнулся и спросил на своем языке: – Еще пива? Когда я заговаривал с ним по-английски, он воспринимал это как милую шутку. – Гляди, – сказал я, приставил ко рту бутылку и осушил ее единым духом. Это был старый фокус, которому мы научились в Испании, где пили так вино из мехов. Римлянин был поражен. Он подошел, присел на корточки и начал что-то говорить. Говорил он довольно долго. – Совершенно верно, – сказал я ему по-английски. – И катись ты от меня подальше! – Еще пива? – спросил М`Кола. – Вижу, ты хочешь споить меня, старик. – Н`дио, – да, – ответил он, делая вид, что понимает по-английски. – Смотри, Римлянин. – Я начал лить пиво себе в рот, но, увидев, что Римлянин, глядя на меня, делает горлом глотательные движения, чуть не поперхнулся и опустил бутылку. – Хватит. Больше двух раз за вечер не могу: вредно для печени. Римлянин продолжал говорить что-то на своем языке. Дважды я услышал слово «симба». – Симба здесь? – Нет, – ответил Римлянин. – Там. – Он махнул рукой в темноту, и я так ничего и не понял. Но слушал его с удовольствием. – Я убил много симба, – сказал я. – Я – истребитель симба. Не веришь – спроси у М`Кола. – Я чувствовал, что меня, как всегда по вечерам, одолевает желание похвастаться, но рядом не было Старика и Мамы. А хвастать, когда тебя не понимают, куда менее приятно. Все же это лучше, чем ничего, особенно после двух бутылок пива. – Поразительно, – сказал я Римлянину. Он продолжал рассказывать что-то. На дне бутылки оставалось немного пива. – Дед, – позвал я. – Мзи! – Что, бвана? – Выпей пива. Ты уже стар, оно тебе не повредит. Я видел глаза Деда, когда осушал бутылку, и понял, что ему тоже хочется пива. Он выпил все, что оставалось, и склонился над прутьями с мясом, нежно прижимая к себе бутылку. – Еще пива? – спросил М`Кола. – Да, – ответил я. – И патроны. Римлянин продолжал разглагольствовать. Видно, он был еще больший говорун, чем Карлос, которого я встречал на Кубе. – Все это необычайно интересно, – сказал я ему. – Ты молодчина. И я тоже – оба мы славные ребята. Послушай-ка… М`Кола принес пиво и мою охотничью куртку, в карманах которой лежали патроны. Я отпил глоток, заметил, что Дед не сводит с меня глаз, и выложил перед ним шесть патронов. – Сейчас буду хвастать, – заявил я. – Придется вам потерпеть. Глядите! – Я по очереди дотронулся до каждого патрона: – Симба, симба, фаро, ньяти, тендалла, тендалла. Каково? Хотите верьте, хотите нет. Гляди, М`Кола! – И я снова перебрал все шесть патронов: лев, лев, носорог, буйвол, куду, куду. – Айяяй! – ахнул Римлянин. – Н`дио, – торжественно подтвердил М`Кола. – Да, это правда. – Айяяй! – снова воскликнул Римлянин и ухватил меня за большой палец. – Святая правда, – сказал я. – Хоть и трудно поверить. – Н`дио, – повторил М`Кола и сам принялся перечислять: – Симба, симба, фаро, ньяти, тендалла, тендалла! – Можешь рассказать это им всем, – сказал я по-английски. – А с меня на сегодня хватит. Римлянин снова заговорил, обращаясь ко мне, и я внимательно слушал его, прожевывая новый кусок жареной печенки. М`Кола занялся головами куду, освежевал одну и показал Камау, что делать со второй. Это была кропотливая работа, они вдвоем при свете костра осторожно очистили глаза, нос и уши, потом удалили все мясо, не повредив шкуры, искусно и аккуратно. Не помню, когда я лег спать и ложились ли мы вообще в ту ночь. Помнится, я достал словарь и велел М`Кола спросить мальчика, есть ли у него сестра, а М`Кола серьезно и твердо ответил мне за него: – Нет, нет. – Да пойми ты, я ведь без всякой задней мысли спрашиваю. Просто из любопытства. Но М`Кола был непоколебим. – Нет, – сказал он и покачал головой. – Хапана! – Таким же тоном он говорил «нет», когда мы выслеживали льва в густых зарослях. На этом прервался наш светский разговор, и я стал разыскивать почки; брат Римлянина выделил мне кусок из своей доли, я насадил почку на прут между двумя кусками печени и начал поджаривать их над костром. – Будет отличный завтрак, – сказал я вслух. – Куда вкусней фарша. Потом мы долго беседовали о черных антилопах. Римлянин не называл их «тарагалла» и вообще не знал этого слова. Сперва я думал, что речь идет о буйволах, потому что Римлянин все время повторял «ньяти», но, оказывается, он хотел этим сказать, что они черны, как буйволы. Потом он начал рисовать их на золе у костра, и стало ясно, что он говорит именно о черной антилопе. Рога ее изогнуты, как восточные сабли, и концами касаются загривка. – Самцы? – спросил я. – Самцы и самки. С помощью Деда и Гаррика я выяснил, что поблизости бродят два стада. – Завтра? – Да, – ответил Римлянин. – Завтра. – Кола, – сказал я. – Сегодня куду. Завтра – черные антилопы, буйволы, симба. – Не надо буйволы! – ответил он, отрицательно качая головой. – Не надо симба! – Мы с вандеробо-масаем пойдем на буйволов. – Да, да, – радостно подтвердил вандеробо-масай. – Тут близко есть большие слоны, – ввернул Гаррик. – Завтра на слонов, – сказал я, поддразнивая М`Кола. – Нет! – Он понимал, что я его поддразниваю, но и слышать не хотел ничего подобного. – Да, да, на слонов, – сказал я. – На буйволов, на симба и на леопарда. Вандеробо-масай взволнованно кивал: – И на носорога, – добавил он. – Хапана! – сказал М`Кола уже страдальчески. – На тех холмах много буйволов, – перевел Дед слова Римлянина, который в сильном возбуждении вскочил на ноги и указывал куда-то вдаль, за хижины. |