Онлайн книга «Иметь и не иметь»
– Джеке, – сказал высокий. – Нельсон Джеке. – Где вы жили до того, как попали сюда? – О, везде, – сказал тот. – В Мексике, на Кубе, в Южной Америке, везде. – Завидую вам, – сказал Ричард Гордон. – Почему вы мне завидуете? Почему вы не работаете? – Я написал три книги, – сказал Ричард Гордон. – Сейчас пишу четвертую, о Гастонской стачке. – Это хорошо, – сказал высокий. – Отлично. Как, вы сказали, ваша фамилия? – Ричард Гордон. – А! – сказал высокий. – Что это значит, «а!»? – Ничего, – сказал высокий. – Вы читали мои книги? – спросил Ричард Гордон. – Да. – Они вам не понравились? – Нет, – сказал высокий. – Почему? – Не хочется говорить. – Скажите. – По-моему, все они – дерьмо, – сказал высокий и отвернулся. – Сегодня, кажется, мой вечер, – сказал Ричард Гордон, – мой бенефис. Вы что будете пить? – спросил он рыжего ветерана. – У меня еще осталось два доллара. – Пиво, – сказал Рыжий. – Слушайте, я ваш друг. По-моему, ваши книги – отличные книги. К черту этого паршивого красного. – Нет ли у вас с собой какой-нибудь книжки? – спросил второй ветеран. – Я бы охотно почитал вашу книжку. Вы никогда не печатались в «Западных рассказах» или «Героях войны»? Я этих «Героев войны» готов читать хоть каждый день. – Что это за птица, этот высокий? – спросил Ричард Гордон. – Я же говорю, он просто паршивый красный, – сказал второй ветеран. – Лагерь кишит такими. Мы бы их выставили, но я же говорю, у нас там народ чаще всего не помнит. – Чего не помнит? – спросил Ричард Гордон. – Ничего не помнит, – сказал второй. – Вы меня видите? – спросил Рыжий. – Да, – сказал Ричард Гордон. – Вы бы поверили, что у меня самая славная женка на свете? – Отчего же. – Да, представьте себе, – сказал Рыжий. – И до чего же эта девчонка в меня влюблена. Она у меня прямо как рабыня. «Налей-ка мне еще чашку кофе», – говорю я. «Сейчас, папочка», – говорит. И чашкa уже на столе. И так во всем. Она от меня без ума. Всякая моя прихоть для нее закон. – А ты скажи, где она? – спросил второй ветеран. – Вот то-то и есть, – сказал Рыжий. – То-то и есть, приятель. Где она? – Он не знает, где она, – сказал второй ветеран. – Мало того, – сказал Рыжий. – Я не знаю, где я ее последний раз видел. – Он даже не знает, в какой она стране. – Но послушайте, приятель, – сказал Рыжий. – Где бы она ни была, эта девчонка мне верна. – Это святая истина, – сказал второй ветеран. – Можешь голову прозакладывать, что это так. – Иногда, – сказал Рыжий, – я думаю, что, может быть, она – Джинджер Роджерс и снимается теперь в кино. – Что ж, может быть, – сказал второй. – Потом опять мне кажется, что она сидит смирно дома и дожидается меня. – Поддерживает огонь в домашнем очаге, – сказал второй. – Вот, вот, – сказал Рыжий. – Она самая славная маленькая женка на свете. – Слушайте, – сказал второй ветеран. – Моя старуха тоже ничего. – Правильно. – Она умерла, – сказал второй ветеран. – Не будем о ней говорить. – А вы женаты, приятель? – спросил Рыжий Ричарда Гордона. – Как же, – ответил тот. У другого конца стойки, человека через четыре от него, виднелось красное лицо, голубые глаза и рыжеватые, мокрые от пива усы профессора Мак-Уолси. Профессор Мак-Уолси смотрел прямо перед собой, и Ричард Гордон видел, как он допил свой стакан и, выпятив нижнюю губу, обсосал пену с усов. Он заметил, какие ярко-голубые у него глаза. Глядя на него, Ричард Гордон почувствовал неприятное стеснение в груди. И в первый раз он понял, что чувствует мужчина, когда он смотрит на другого мужчину, к которому уходит его жена. – Что с вами, приятель? – спросил рыжий ветеран. – Ничего. – Вам нехорошо. Я вижу, вам совсем плохо. – Нет, – сказал Ричард Гордон. – Можно подумать, что вы увидели привидение. – Видите вон того, с усами? – спросил Ричард Гордон. – Этого? – Да. – Ну и что же? – спросил второй ветеран. – Ничего, – сказал Ричард Гордон. – Черт с ним. Ничего. – Он вам мешает? Можно его вразумить. Мы втроем уложим его, а вы его каблуками. – Нет, – сказал Ричард Гордон. – Это не поможет. – Мы его сцапаем, когда он выйдет на улицу, – сказал рыжий ветеран. – Не нравится мне его физиономия. По-моему, он сильно смахивает на штрейкбрехера. – Я его ненавижу, – сказал Ричард Гордон. – Он отнял у меня жизнь. – А вот мы ему пропишем, – сказал второй ветеран. – Шпик усатый! Слушай, Рыжий, захвати-ка парочку бутылок. Мы его изобьем до полусмерти. И когда только он это успел? Скажите-ка, приятель, может, повторим еще? – У нас есть еще доллар семьдесят центов, – сказал Гордон. – Тогда не взять ли нам лучше бутылку? – сказал рыжий ветеран. – А то я только-только разошелся. – Нет, – сказал второй. – Пиво из бочки тебе полезнее. Уж держись пива из бочки. Пойдем, вздуем этого гуся и вернемся выпить еще пива. – Нет. Не трогайте его. – Нет, приятель. Это мы не можем. Вы сказали, этот усатый отнял у вас жену. – Жизнь. Жизнь, а не жену. – Тьфу, виноват. Вы уж меня простите, приятель. |