Онлайн книга «Пешка треф атакует»
– Катя, – сказал Сергей Сергеевич. – Вы потрясающая женщина. – Да ну вас, – я почувствовала, что краснею. – Нет не ну. Это именно так. И я вам должен сказать, что встреть я вас несколькими годами ранее, ни на минуту не задумался и сделал бы вам предложение. Я замерла, даже рот от удивления открыла. Ничего себе признаньице. И чего дальше будет? – Но, увы, – тем временем продолжил Сергей Сергеевич, – я глубоко и бесповоротно женат. – Так я тоже вроде бы замужем, – ни к селу ни к городу вставила я. Вообще, кроме того, что Руденко мне просто катастрофически нравился, при общении с ним я постоянно ловила себя на какой-то особой, совершенно не свойственной мне неуклюжести. А это, как следовало из Жанкиной книжки, свидетельствовало о том, что мне Сергей Сергеевич Руденко по гороскопу приходится самым настоящим «хозяином». Вот вам и роковая женщина. Вот вам и пешка, бьющая туза! – Поэтому и выходит, что не быть нам вместе, – с глубокой печалью в голосе продолжил Сергей Сергеевич. – Никак не быть. Ой! Моя станция, – он чмокнул меня куда-то в висок и выскочил из вагона. Я так и осталась стоять с открытым ртом. – Чегой-то было? – поинтересовался у меня Ковальчук. – Да, заткнись ты! Это он уже сказал музыканту и сунул ему какую-то купюру. – Чертовы русские, – на чистейшем нашем языке проворчал баянист. – На вас не угодишь. То играй, то не играй, а то и вовсе заткнись. Хамы. – «Прощание славянки», давай, – Ковальчук выдал баянисту еще одну купюру. – По-моему, самая сейчас подходящая вещь! – Даю, – баянист ухмыльнулся и заиграл марш. Мне захотелось плакать. У меня под «Прощание славянки» особенно хорошо плакать получается, даже слезы на глаза навернулись. – Пойдемте-ка, Екатерина Андреевна, выпьем, – Ковальчук потянул меня к выходу. – Вот и станция как раз наша. Мы помахали руками всем оставшимся в вагоне и вышли. Отель наш располагался недалеко от станции метро. Впрочем, в Париже всё располагается недалеко от станций метро. Мы с Ковальчуком уютно устроились за стойкой бара, положили перед собой свои мобильники и заказали коньяку. – Во Франции надо пить сухое вино и коньяк, – доложил Ковальчук. – Сухое вино мы уже пили. Нужно отметить, благодаря щедрости господина Руденко, весьма хорошее. Будем повышать градус, значит, коньяк. Я не спорила, коньяк так коньяк. Настроение было ни к черту. Было жалко себя, Сергея Сергеевича и даже почему-то Ковальчука. – Ну, рассказывайте, Екатерина Андреевна, он вас грязно домогался и звал в нумера или предложение делал? Нам принесли коньяк, я сделала глоток, и сразу же сделалось тепло и приятно. – Нет, наоборот, рассказывал, что женат, поэтому ни в нумера звать, ни замуж он меня не будет. Не знаю, почему я это рассказала Ковальчуку. Наверное, чувствовала острую необходимость поделиться. Ковальчук тяжело вздохнул. – Ну и дурак, – добавил он после недолгого молчания. – В смысле? – На фига тогда павлином выступать, танцы эти танцевать, вино за бешеные деньги, червонцы в толпу? – Ковальчук махнул руками, изображая кидание червонцев в толпу. – Из уважения. Так сказать, отдал дань моей исключительности, – от гордости я слегка выпрямилась, правда, при этом чуть не свалилась с барного стула. Да, с коньяком, похоже, пора завязывать. – Не понимаю и не пойму никогда, – Ковальчук одной рукой поймал меня и задвинул на место. – Чего тут непонятного? Человек просто примерный семьянин. Или, по-вашему, я не исключительная? – встрепенулась я. – Исключительная, конечно. Кто спорит? – Ковальчук успокоительно и как-то по-товарищески похлопал меня по плечу. – Только если ты такой примерный семьянин, тогда нечего женщине мозги пудрить! Примерный семьянин – бегом марш к жене! Гадецкий наш примерный семьянин, вот кто. Он без жены ни шагу. – Вы сами-то женаты? – Был. Слава богу, избавился, наконец. Бррр! – Ковальчук странно потемнел лицом и его слегка передернуло. – Не сошлись характерами? – Ага. Много там чего не сошлось. Да к тому же я, видите ли, не по средствам живу. При этих словах Ковальчука я захихикала, залпом допила коньяк и пожала Ковальчуку руку. – Мы с вами, оказывается, похожи. Вот никогда бы не подумала, – я окинула взором внушительную лысину Ковальчука. – За это надо выпить! Ковальчук махнул рукой бармену, тот радостно наполнил наши рюмки. Мы чокнулись. – Поясните, – попросил Ковальчук. – Я тоже не по средствам живу. Причем с самой свадьбы. Вечно в долги влезаю. Только вот, что думаю, если б я по средствам жила, то ничего бы у нас не было. Ни квартиры, ни машины. Ни-че-го-шень-ки! – Согласен. Много хочешь – мало получишь, мало хочешь – ничего не получишь! Вы и квартиру сама себе купили? – в вопросе Ковальчука сквозило уважение. – Угу. Только не себе, а семье нашей. Мы ведь после свадьбы у свекрови жили. В хрущовской двухкомнатной квартире. – Жуть какая жуткая! Там по-моему кухня меньше пяти метров. – Вот! А у меня от бабушки, царствие ей небесное, комната в коммуналке осталась. Только супруг мой в коммуналку ни за что ехать не хотел. Он же со своими предками жил, а в коммуналке чужие люди со всех сторон. Опять же мама родная кормила его, как на убой. Готовила ему, что он любит. Он же не знал, что я тоже вкусно умею готовить. Меня свекровь на кухню допускала только, как подсобного рабочего. Я влезла в долги и эту свою комнату с доплатой поменяла на квартирку малюсенькую. Потом её на большую, затем ещё. Потом, когда я Павлушу, сына нашего родила, родители мои тоже поучаствовали в квартирном процессе. Сказали, зачем им трешка, когда на двоих и двушки хватит. В результате я выменяла четырехкомнатную в центре. На Фурштатской. – Ух ты! – А то! У нас там спальня, гостиная, детская и кабинет, – я очень гордилась собой и своей квартирой. – Я когда квартирный процесс затеяла, никто еще даже не догадывался, что недвижимость так в цене подскочит. И спасибо, конечно, Соне Гадецкой. Она мне денег постоянно одалживает. Она да подруга моя Жанка. Вот только ремонт там надо хороший сделать, ну да сейчас не до того. Впереди Канада засветилась. В этот момент у меня зазвонил телефон. – О! Ухажер ваш одумался. Сейчас в нумера звать будет, – высказал предположение Ковальчук. Я глянула на номер, он был незнакомый. Я решила не брать. Если звонят по делу, то я уже слегка не в адеквате. Дело требует трезвой головы, так что подождет до утра. – Ай-ай-ай, Екатерина Андреевна! Опять трубочку не берёте, – Ковальчук схватил мой телефон. – Дайте сюда, – возмутилась я и попыталась отобрать у Ковальчука телефон. |