Книга Запах соли, крики птиц, страница 26. Автор книги Камилла Лэкберг

— Где вы находились в воскресенье вечером? — Патрик серьезно смотрел на него, ожидая ответа.

Ула с подозрением взглянул ему в глаза.

— Вы спрашиваете меня об алиби? Ведь так? Вас интересует мое чертово алиби на воскресный вечер, я прав?

— Да, правы, — спокойно ответил Патрик.

Ула, казалось, потерял самообладание, но взял себя в руки.

— Я весь вечер был дома. Один. Софи ночевала у подруги, так что подтвердить это никто не может. Но это так. — В его взгляде чувствовался вызов.

— Может, вы говорили с кем-то по телефону? Или к вам заходил кто-нибудь из соседей? — спросил Мартин.

— Нет.

— Да, нехорошо, — лаконично прокомментировал Патрик. — Это означает, что вы остаетесь подозреваемым, если окажется, что смерть Марит не была несчастным случаем.

— Вы даже не уверены, — горько усмехнулся Ула. — И тем не менее являетесь сюда и требуете от меня алиби. — Он покачал головой. — Черт подери, да вы просто не в своем уме. — Он встал. — Мне кажется, вам лучше уйти.

Патрик с Мартином тоже поднялись.

— Мы все равно уже закончили. Но мы, возможно, еще вернемся.

Ула снова засмеялся.

— Не сомневаюсь. — Он пошел на кухню, даже не попрощавшись.

Полицейские покинули квартиру и, выйдя из парадной, остановились.

— Ну что скажешь? — спросил Мартин, застегивая молнию куртки повыше. Настоящее весеннее тепло еще не наступило, и ветер по-прежнему оставался холодным.

— Даже не представляю, — вздохнул Патрик. — Если бы мы точно знали, что расследуем убийство, было бы легче, а так… — Он снова вздохнул. — Никак не могу понять, почему этот сценарий кажется мне таким знакомым. Что-то… — Он умолк и мрачно помотал головой. — Нет, не могу сообразить, в чем тут дело. Придется снова пообщаться с Педерсеном и посмотреть, не удастся ли найти чего-нибудь еще. Возможно, техники уже что-нибудь выискали.

— Да, остается надеяться, что так, — согласился Мартин и двинулся к машине.

— Знаешь, я, пожалуй, пройдусь домой пешком, — сказал Патрик.

— А как же ты доберешься до работы завтра?

— Что-нибудь придумаю. Может, попрошу Эрику подкинуть меня на машине Анны.

— Ну ладно. Тогда я возьму машину и тоже двину домой. Пия себя неважно чувствовала, так что мне бы надо уделить ей вечером побольше внимания.

— Надеюсь, ничего серьезного? — поинтересовался Патрик.

— Нет, просто она в последнее время немного киснет, и ее слегка подташнивает.

— Она что… — начал Патрик, но Мартин взглядом остановил его.

О'кей, значит, сейчас такой вопрос неуместен. Он усмехнулся и помахал садившемуся в машину Мартину рукой. Приятно, что можно наконец пойти домой.

Ларс массировал Ханне плечи. Она сидела за кухонным столом, закрыв глаза и свесив расслабленные руки по бокам. Но плечи оставались сильно напряженными, и Ларс пытался с величайшей осторожностью снять напряжение массажем.

— Черт, тебе необходимо обратиться к мануальному терапевту, у тебя тут полно мышечных узлов.

— Мм, я знаю, — отозвалась Ханна, немного скривив лицо, когда он добрался до одного из узлов и начал его обрабатывать. — Ай! — воскликнула она.

Ларс сразу убрал руки.

— Тебе больно? Перестать?

— Нет, продолжай, — ответила она с искаженным от боли лицом. Но такая боль доставляла удовольствие. Ведь когда мускул расслабляется и распрямляется, испытываешь изумительное ощущение.

— Как тебе на новой работе? — Его руки продолжали усиленно массировать.

— В целом нравится. Только там довольно сонно. Никто из них не отличается особой остротой ума. За исключением разве что Патрика Хедстрёма. И одного молодого парня, Мартина, из него тоже может выйти толк. Но Йоста и Мельберг… — Ханна засмеялась. — Йоста целыми днями только играет на компьютере, а Мельберга я почти не вижу. Он просто торчит целыми днями у себя в кабинете без всякого дела. Да, тут будет к чему приложить руки.

Ненадолго в комнате воцарилось приподнятое настроение, но вскоре снова проступили обычные старые тени, и атмосфера сгустилась. Стоило бы о многом поговорить, много всего сделать. Но ничего не получалось. Прошлое лежало между ними гигантским препятствием, через которое никак не удавалось переступить. Они смирились. Вопрос заключался лишь в том, хотелось ли им через него переступать.

Массирующая рука Ларса начала ласкать Ханне затылок. Она тихонько застонала, по-прежнему не открывая глаз.

— Кончится ли это когда-нибудь, Ларс? — прошептала она, а его руки все продолжали ласкать ее, по плечам, ключицам и под футболкой. Его губы вплотную приблизились к ее уху, и она почувствовала тепло его дыхания.

— Не знаю. Не знаю, Ханна.

— Но нам необходимо об этом поговорить. Когда-нибудь мы все равно должны поговорить. — Она сама слышала просительные, отчаянные нотки, появляющиеся в голосе всякий раз, как они об этом упоминали.

— Нет, мы вовсе не должны. — Язык Ларса коснулся мочки ее уха. Ханна попыталась воспротивиться, но внутри, как и всегда, стало просыпаться желание.

— Но что же нам делать? — Теперь к отчаянию примешивалось возбуждение, и она резко обернулась к нему.

— Вести нормальную жизнь, — сказал он, стоя лицом к лицу с ней. — День за днем, час за часом. Заниматься работой, улыбаться, делать то, что от нас ожидается. Любить друг друга.

— Но…

Протесты Ханны прервали прижавшиеся к ее губам губы. Последовавшая за этим капитуляция была ей слишком хорошо знакома. Ее попытки поговорить всегда заканчивались одинаково. Ханна ощущала его руки по всему телу. Они оставляли после себя пылающие следы, и она почувствовала, что у нее выступают слезы. В них содержались все годы напряжения, стыда и страсти. Ларс стал жадно слизывать слезы, его язык оставлял на ее щеках влажные пятна. Она попыталась отвернуться, но его любовь, его голод были повсюду и не давали ей высвободиться. Под конец она сдалась. Очистила голову от всех мыслей, от всего прошлого, стала отвечать на его поцелуи, повисла на нем, прижалась к нему всем телом. Они сорвали друг с друга одежду и рухнули на кухонный пол. Откуда-то издалека до нее донесся собственный крик.

Вслед за этим она всегда чувствовала себя одинаково опустошенной. И потерянной.

— Патрик казался ужасно подавленным, когда вчера пришел домой. — Анна испытующе посмотрела на Эрику, которая старалась сконцентрироваться на дороге.

Эрика вздохнула.

— Да, он не в лучшей форме. Я попыталась поговорить с ним, когда отвозила его утром на работу, но он был не особо разговорчив. Мне уже доводилось видеть у него такое выражение лица. Он над чем-то бьется, что-то на работе не дает ему покоя. Остается только дать ему время, рано или поздно он расскажет.