Онлайн книга «Темный мир. Равновесие»
И мама тоже счастлива, подумала я и глубоко вздохнула. Как хорошо. Какой неожиданный, чудесный поворот судьбы! Потом фотографии стали приходить каждые пятнадцать минут: вот мама на площади трех вокзалов, а вот она уже на Садовом кольце. Случайные виды, снятые из окна машины, и вот уже мама на Кремлевской набережной, вот уже на Красной площади, все с теми же цветами, все такая же довольная и счастливая. На перемене я ей перезвонила: – Мама, ты отлично выглядишь! Тьфу-тьфу! В трубке рассмеялся ее новый, низкий русалочий голос: – Доча, я просто счастлива! Сегодня поужинаем где-нибудь вместе, я хочу познакомить тебя с Германом… Мы решим и перезвоним тебе, ладно? Эти ее слова – «мы решим» – задели меня больше, чем можно было предвидеть. Я вдруг подумала: а может, мне с Сэмом на этот ужин прийти? Я тут же отогнала дурацкую мысль. Сэм может подумать, что я, как деревенская невеста, спешу его познакомить с мамой. Да еще с непонятным другом мамы, которого я впервые сегодня увижу… Телефон завибрировал: снова пришла эсэмэска. Я рассеянно глянула на новую картинку… На этот раз они снялись на смотровой площадке Воробьевых гор. Наверное, попросили сделать снимок кого-то из туристов. Мама улыбалась, порыв ветра бросил ей прядь волос на щеку… А рядом стоял ее Герман. Я взмолилась, чтобы это была неправда, чтобы мне померещилось, чтобы глаза меня обманули… Но это был он. «Доктор». Тень, Консервы, враг, которого мы упустили. Трясущейся рукой я набрала маму. Прошел звонок, другой, я чувствовала, как струйки пота сбегают у меня по спине. – Да-аша? – послышался в трубке ее голос, звучавший теперь тягуче и пьяно. – До-оченька… А мы тут… – Где? – закричала я в трубку. – Где ты, мама, где находишься, адрес! Скажи скорее! – Тут та-ак красиво! – она засмеялась нетрезвым смехом. – Мы пили шампанское… – Где ты? Еще на набережной? – Не знаю… Сейчас у Германа спрошу… – Мама! Послушай, не сходи с места, никуда с ним не ходи, он… – Э-э… Что-то пищит в трубке… Ничего не слышу… Связь оборвалась. Я прижала ладонь ко лбу; ничего, ничего, мы справимся. Гриша сможет найти мою маму и открыть к ней рамку. Инструктор поможет… Мы навалимся все вместе… Снова завибрировал мой телефон. На дисплее высветилось – «Мама». – Привет, – сказал мужчина в трубке. Казалось, капли пота на моей спине превратились в лед. – Никому не звони, – сказал Герман, он же «доктор», он же древняя, очень опасная Тень. – Ты же хочешь ее увидеть – не в гробу? – Если вы ее тронете… – Дурочка, я уже ее тронул. Сколько она проживет, зависит только от тебя. И не надо угрожать. Смешно, в самом деле. И снова оборвалась связь. Меня дернули за локоть: – Ты идешь на историю литературы? Я молча помотала головой. Настя присмотрелась: – Что случилось?! – Ничего. – Даша, слушай… – Потом. И, забыв на столе половину учебников, я бегом бросилась к проходной. * * * На смотровой площадке гуляли туристы и торговали лоточники. Мамы не было, не было и Тени. Сколько я ни оглядывалась, стиснув в кулаке амулет, – никаких следов не нашла. Я достала телефон, сама не зная, что собираюсь делать. Бездумно открыла мамины письма – и стала просматривать сегодняшние фотографии, от самой первой, у поезда. Но только теперь я глядела на них своим «особым взглядом» – зажав в руке кулон. На первой фотографии мама выглядела обычно. На второй, у Ленинградского вокзала, она казалась старше своих лет. На фото с Кремлевской набережной ей можно было дать все шестьдесят, три фотографии с Красной площади старили ее каждая лет на восемь. На фото с обзорной площадки рядом с Германом-Тенью стояла глубокая старуха. У меня подкосились ноги. Ужас отобрал волю, парализовал, пригвоздил к земле. Не осталось сил сопротивляться. И тут же зазвонил телефон. – Алло, – я не узнала собственного голоса. – Ты созрела? – спросил он в трубке. – Поговорим? – Чего ты хочешь? – Так, ты резко поумнела… – Отпусти ее. – Давай встретимся? – Тогда ты ее отпустишь? – Тогда у нее появится шанс… Пройди двести метров направо от того места, где сейчас стоишь. Увидишь кафе. Я тебя жду… Только приходи на этот раз без молока, ладно? Он смеялся. * * * Воздух этого кафе был отравлен старым табачным дымом, и дышать им было так же просто, как вдыхать картофельное пюре. Был обеденный час, но помещение подозрительно пустовало. Единственный посетитель сидел за дальним столиком. У меня заныло сердце. Я надеялась увидеть маму. – Где она?! Герман отодвинул кресло от темного тяжелого стола, приглашая садиться. – Я хочу ее видеть! – Не ты будешь ставить условия, о’кей? Он казался совершенно спокойным и даже довольным. Он был садист. Паук, бинтующий муху и ведущий с ней задушевные разговоры. – Сядь и заканчивай истерику, так ты маму не спасешь. Спокойно послушай меня. Я сдержалась и села. На столе стоял заварочный чайник на двоих, две чашки и шоколадное пирожное на блюдце. – Посмотришь меню? – любезно предложил Герман. – Я угощаю. Я стиснула зубы. Хладнокровие было сейчас моим единственным оружием. Хлипким, надо сказать. – Я сыта. За чай спасибо… Объясни, на что ты рассчитываешь. Тебя все равно выбросят за портал. Не сейчас, так потом. Не я, так другие. Он улыбнулся краешком рта: – Мне кажется, я знаю о портале, о Доставке и Темном Мире чуть больше, чем ты. И чуть дольше. Немножко. Хочешь прочитать мне лекцию? Я молчала. Он налил мне в чашку фруктовый чай из чайника, потом вытащил из кармана и положил передо мной распечатанную фотографию. Они с моей мамой обнимались на фоне Царицынских прудов… Я сжала амулет в кулаке и посмотрела особым взглядом. Мама на фотографии казалась не просто старой – древней. Черная, морщинистая, без зубов и почти без волос. Я не выдержала и зажмурилась. – Сейчас без пяти два, – сказал Герман. – Даю тебе времени до пяти часов. После этого срока, если я не получу, что мне надо, ты получишь высохшую мумию. Изогнутым ножиком он надрезал пирожное. Отправил шоколадный кусочек в рот. |