Книга Сладости ада, или Роман обманутой женщины, страница 20 – Юлия Шилова

Посмотрев на Дарью крайне удивленными глазами, я подняла руку и потрогала ее лоб.

– Послушай, а у тебя случайно температуры нет?

– Случайно нет, – обиженно произнесла Дарья и убрала мою руку со своего лба.

– Ты не обижайся. Просто этот Николай не имеет для меня особого значения. Ну, послала письмо и послала. Я не верю в нормальные отношения между людьми по переписке. А тем более с теми, кто сидит за колючей проволокой. Я твердо знаю одно: в такой игре один строит миражи, а другой помогает ему их строить, при этом используя его на полную катушку.

– Зря ты так думаешь. Я же жду того, кто сидит за ключей проволокой.

– Ой, Даша, дай бог, чтобы он оказался тем, кто тебе нужен.

– А я считаю, что мне повезло. Не знаю, кто там кого использует, но уверена, что мы оба любим друг друга. Ему тридцать пять лет. Он очень красив и талантлив. Он художник и рисует просто потрясающие картины. Он также закончил театральный институт, но так получилось, что стал бесперспективным актером, а зато стал перспективным художником. Его картины хорошо продавались, и именно этим он зарабатывал себе на жизнь. У него была своя мастерская в центре Москвы.

– Если он так талантлив и перспективен, то каким образом оказался за колючей проволокой?

– Беда никогда не приходит одна. Все рухнуло в одночасье. Сгорела его мастерская. Любимая ушла к другому, а его картины перестали кого-либо интересовать. Он стал получать за них сущие гроши, на которые тяжело прожить самому, не то что строить семью. А ведь ему уже тридцать пять лет. Это не так много, но и не мало. Человек в тридцать пять лет должен состояться, а у него все рухнуло. У него началась депрессия, из которой он попытался выбраться собственными силами. Для того чтобы вернуть любимую и заработать денег, ему пришлось пойти на преступление, за которое он и был осужден.

– Он кого-то ограбил?

– Да. Теперь он уже все понял и все осознал. Он понял, что если любимая ушла к другому, то из-за этого незачем идти на преступление и уж тем более незачем ее возвращать. Он понял, что из любой депрессии можно выбраться достойным образом и всегда можно начать все сначала.

Как только Дарья замолчала, я взяла ее руку в свою и осторожно спросила:

– Даша, а ты уверена, что этот художник – твоя вторая половинка?

– Конечно! – восторженно ответила та.

– Что-то он, как мне кажется, какой-то чересчур депрессивный и к жизни неприспособленный. Вот освободится он… и что ты с ним делать будешь? Картинами его торговать?

– Ну, зачем ты так сразу… Мы же любим друг друга, а это значит, что нас не испугают никакие трудности. Устроится работать. И не обязательно актером или художником. Если мужик не лодырь и хочет прокормить семью, то он обязательно ее прокормит. А уж если ему хочется рисовать, то пусть рисует в свободное от работы время. А я буду его вдохновлять. Я буду его музой.

– Ой, Даша, а ты не боишься?

– Чего именно?

– Связывать свою жизнь с уголовником. Все-таки у тебя дочка маленькая.

– Он уголовник, только пока сидит, а когда он выйдет на свободу, то какой же он уголовник? Он будет такой же, как и мы все. Люся, да ты пойми: все мы можем преступить закон. Сейчас жизнь такая собачья! Не своруешь – не проживешь. Если человек попал за решетку, это не означает, что на нем нужно ставить крест. Он далеко не конченый человек. Любому нужно давать шанс на нормальную и достойную жизнь. А что касается моей дочки… Поживем – увидим. Быть может, он станет для нее хорошим отцом. Что ни говори, а человек он хороший. Я это чувствую, а мои предчувствия еще никогда меня не подводили.

Этой ночью я очень плохо спала, потому что меня бил озноб. Я проснулась от того, что мне очень сильно захотелось плакать и меня по-прежнему била дрожь. Встав с кровати, я тут же укуталась в цветастый плед, заварила себе чаю с мятой и села рядом с окном, пытаясь всмотреться в темноту улицы. От мятного чая наступила приятная успокоенность, которая заставила меня лечь обратно в кровать. Уютно устроившись, я начала бездумно разглядывать потолок.

С трудом дождавшись утра, я покидала в сумку несколько сменных вещей, надела легкие джинсы, натянула вязаную кофточку и спустилась к служебной машине, которую прислал к моему дому шеф. Поздоровавшись с водителем, я устроилась как можно удобнее в салоне и тут же спросила:

– Сережа, а мы сейчас за Олегом Глебовичем заедем?

– Шеф уже там.

– А когда он успел?

– Он велел мне его еще вчера отвезти. А тебя привезти утром.

– Никак не могу понять: зачем я ему сдалась? У меня в офисе работы полно.

– Может, ему на даче некому кофе заваривать, – рассмеялся Сережа.

– Не смешно. У него домработница есть.

– Да это я так. Пытался изобразить шутку. Хозяин – барин. Он нам говорит, а мы выполняем. И на сколько он тебя завербовал?

– На два дня.

– Ничего. У него дача роскошная. Вся в соснах. Подышишь свежим воздухом, от Москвы отдохнешь, – попытался успокоить меня водитель.

– Да как же я от Москвы отдохну, если он собрался меня у себя на даче за компьютер засадить? Вот я еду и думаю: почему он меня из офиса дернул? Такое впечатление, что у него просто-напросто начинается полнейшее самодурство. Другими словами я это объяснить не могу.

– А может, он без тебя не может? Что, если ему нужно тебя лицезреть, тогда и отдых у него пройдет более полноценно?

– Бред какой-то.

Мы подъехали к роскошной даче, стоявшей посреди соснового леса, и въехали на ее территорию.

– Ох, красота! – восторженно произнес водитель. – Если бы Олег Глебович мне командировку на свою дачу выписал, я бы от нее не отказался. Когда еще побываешь в таком красивом и живописном месте.

Взяв в руки сумку и помахав водителю рукой, я улыбнулась своему шефу, который вышел меня встречать, да не в чем-нибудь, а в длинном банном халате. Его вид заметно меня смутил и заставил насторожиться.

– Здравствуй, Люсенька. Как доехала?

– Спасибо, неплохо. А вы, я смотрю, только проснулись?

Шеф запахнул слегка разъехавшиеся полы халата и раскурил свою неизменную трубку.

– Люсенька, я только что принял хороший душ и искупался в бассейне. Настроение просто отличное! Мне даже показалось, что я помолодел лет эдак на двадцать.

– Вот видите, отдых идет вам на пользу.