Онлайн книга «Охота на зайца»
В автобусе сидело человек тридцать, большей частью паломники. — Когда отправление? — спросил я у шофера, стоявшего возле дверцы. Он показал три пальца. В глубине салона я нашел пустые места и рухнул там в изнеможении. Джакомо с дотторе и сами со всем справятся. Без меня они даже лучше сумеют заставить эту землю плодоносить. А я вернусь, когда весь этот шум в городишке уляжется наконец, когда епископ уже отслужит свою обедню, когда ватиканские ищейки закончат свои расследования, а американцы вернутся к своей химчистке. Я прижимаюсь к стеклу, чтобы бросить на Сору последний взгляд. И тут все как-то притихли. Кроме водителя, который о чем-то нервно спорит с двумя служащими компании. Даже не знаю, что и подумать. Паранойя, что ли, у меня начинается, но, кажется, они смотрят на меня. К ним присоединяются двое местных торговцев, узнаю хозяина кафе. И все они украдкой косятся в мою сторону. Нет, нет, конечно же, я ошибаюсь. Но я всенепременно рехнусь, если позволю так разыгрываться своей подозрительности. Вот и три минуты истекли. Шофер тянет время, их спор оживляется, они пытаются говорить тише. Я приоткрываю окно, но уловить все-таки ничего не удается. Шофер качает головой, его берут за руки, тянут, слегка встряхивают. Ничего не понимаю. И вдруг на какое-то короткое мгновение улыбка снова возвращается на его лицо. Он поднимается в автобус и, не присаживаясь, небрежно бросает: — У нас тут кой-какие неполадки с мотором. Автобус сейчас не пойдет. Компания приносит свои извинения. Попробуем найти вам другую машину сегодня же вечером. А пока всем придется выйти. Пассажиры ворчат, встают, пытаются переубедить шофера, который лишь широко разводит руками. Я остаюсь сидеть как громом пораженный, изнемогающий, недоумевающий. Я все еще никак не могу осознать, что сказал водитель. Сволочи… Все равно не получите. Я выхожу и миную кучу заговорщиков. Хозяин забегаловки отводит взгляд. Вы хотите меня задержать, связать, лишить возможности двигаться. Не знаю, к чему вы клоните. Но вам меня не заполучить. Сворачиваю за угол, туда, где стоянка трех единственных такси в городе. Кто-то хватает меня сзади за руку. Я вздрагиваю, уже готовый влепить кулаком по роже любому, кто только попытается меня остановить. — Э!.. Э!.. Да успокойтесь же, господин Польсинелли! Это я, вы меня узнаете? Нотариус. Какого черта ему тут надо? — Я вас уже давно повсюду разыскиваю, да все никак не могу поймать. — Скажете тоже. Тут это всем, кому угодно, удается, кроме вас. Я очень спешу. Что вы хотели? — Я как раз и собирался вам это сказать, но… но… это довольно щекотливый вопрос… Быть может, я и ошибаюсь, однако… Он склоняется к самому моему уху и украдкой оглядывается. — Я, конечно, связан профессиональной тайной, синьор… но полностью избежать утечек информации бывает невозможно… Сам я тут совершенно ни при чем, могу поклясться… Но весь город уже как-то узнал про эту оговорку… — Какую оговорку? — То есть как это «какую оговорку»? Да это же было первое, что я вам пытался растолковать, как только вы приехали! Суть этого пункта в том, что после вас земли полностью отходят общине. — Не понимаю. — Вы же знаете, каково было пожелание господина Тренгони. В том случае, если вы откажетесь от земель, их унаследует город, и то же самое в случае вашей… вашей, хм… кончины. — Простите? — Все это на бумаге, черным по белому… И вот теперь, когда Сант'Анджело явил нам свою милость и… снизошел, так сказать… а вы сделали миллионы на его винограднике… Дикая головная боль начинает разрывать мне череп. — В общем, остерегайтесь, господин Польсинелли… Ноги меня едва держат. Я прислоняюсь к стенке. — Подождите секундочку… погодите… Так вы утверждаете, что местные… лишь бы только поделить виноградник… будут готовы даже… — Я ничего такого не утверждаю. Это все. И желаю удачи, синьор. Он делает рукой короткий жест в знак прощания и удаляется. Люди, завидев меня, переходят на противоположный тротуар. Терраса кафе переполнена и совершенно безмолвна. Тебя здесь слишком любят, чтобы позволить убраться отсюда, сказал вчера тот мальчишка… И все эти немые лица в окнах. Неподвижные. Из-за угла появляется такси. Я чуть было не бросаюсь под колеса. Водитель резко тормозит. — Ты что, очумел?! — вопит он. Машина свободна, и я уже хочу просунуться на заднее сиденье, но он блокирует дверцу. Издалека, из-за грузовика с арбузами, чья-то осторожная тень делает ему знак не брать меня. — Не могу, у меня вызов… Я больше не знаю, что делать. Я так долго не протяну. Это заговор. Я роюсь в сумке и вытаскиваю оттуда увесистую пачку банкнот. Ни малейшего понятия не имею, сколько там. — Вот, получите все это, если вывезете меня из города. Парень, уже собравшийся было укатить, теперь колеблется, видя такую кучу денег. Потом смотрит на группу мужчин, которая медленно к нам приближается, и бросает: — Ладно уж, садитесь… Едва я успеваю погрузиться, как он газует что есть мочи. Ему что-то яростно кричат вслед. Таксист что-то кричит им в ответ, сделав соответствующий жест рукой. Он едва не сбивает двух пешеходов, в его машину бросают всякой всячиной, но ему и горя мало, и мы мчимся прямо на Железный мост — Понто ди Ферро, — чтобы выбраться из Соры. — Какие-то проблемы, синьор? — спрашивает водила, скаля зубы. — У вас они теперь тоже появятся. — У меня? Проблемы? Не знаю, что это такое. Я неаполитанец. Его выговор это доказывает, ровно как и его повадки. Из всего свода правил уличного движения (изрядно подсокращенного к тому же) неаполитанцы твердо усвоили лишь одно, но зато золотое — ни в коем случае не останавливайся, чтобы у тебя не свинтили колеса. Такси взбирается на пригорок, и я уже могу различить вдалеке спускающиеся каскадом дома деревушки Изола Лири, через которую нам придется проехать, чтобы добраться до Фрозиноне, главного города этой провинции. — А теперь, когда вы вырвались, куда поедем? — Фрозиноне. На вокзал. — За ту пачечку, что вы мне посулили, могу хоть до самого Рима подбросить, если пожелаете. Неужто она такая большая, эта пачка? В спешке я даже сосчитать не успел, сколько там было. Такси замедляет ход. — В чем дело? — А вы гляньте вперед, синьор. Вы это называли проблемой? |