Онлайн книга «Богатые тоже скачут, или Где спит совесть»
– Где кольцо? – Жарко же! – захлопала я на него ресницами и сделала губки «розочкой». Бутончиком. – Вре-эдина, – ласково попенял муж, срочно давая маме отмашку. Через пару минут меня снова окольцевали и опять потащили. – Если счас еще кто в меня чем-то кинет!.. – проорала я приглашенным. – То сам ляжет и закопается! Понятливые гости вняли гласу рассудка. Даже поздравлять нас перестали. Конечно, с чем там особенным поздравлять?! И главное, все как один начали сочувствовать Никосу. Честное слово! Один даже шепотом сказал: «Я бы сам на такой женился!» Хотел, видимо, избавить родственника от худшей доли. Ага. Я та-а-ак ласково на него посмотрела, что мужик срочно передумал и пошел проветриваться к шампанскому. Мы тоже пошли. На улицу. А там… Бедлам! Скажите мне, на фига выходить из дому, чтобы попасть в шатер? У меня чего-то в голове не срослось. – Никос, – остановилась я. – Мы что, начали разводить верблюдов? Зачем нам шатер? – Для гостей! – беззаботно пояснил муж. Он не останавливаясь тащил меня между радостно аплодирующими гостями (это те, кто еще не успел со мной близко познакомиться!) и быстро жующими (те, кто уже знал, как надо выживать). – Тогда точно верблюды! – фыркнула я. – Судя по тому, как закусывают после того, как выпьют! – Джул! – Никос остановился, повернул к себе и поцеловал. Медленно-медленно. Сладко и обжигающе. Потом оторвался, провел пальцем по губам и тихо спросил: – Тебе настолько плохо? Почему ты просто не можешь получить удовольствие? Я насупилась. И что я ему скажу? «Извини, дорогой, я на работе?!» Мра-а-ак! – Мы куда-то шли? – Я изобразила радостную улыбку и даже чмокнула его в щеку. Считай, пожертвовала от души по случаю праздника. Сильные пальцы крепко ухватили мою ладонь. Ник расцвел и потащил меня дальше. Огромный, подсвеченный изнутри огнями шатер манил, хоть я и не отношу себя к категории романтических дурочек. Но даже тут я нашла свою ложку дегтя. Слишком шумно – красочные фейерверки. Чрезмерно опасно – палящие в небо двустволки. (Йоргос особо отличился. Наверняка новобрачную мысленно расстреливал!) Пожароопасно – на столиках горели под прозрачными колпаками толстые парафиновые свечи. Когда мы почти без приключений дошли до места (не считая того, что мое платье все время норовило загореться, и будь на моем месте обычный человек – давно пылал бы факелом)… – Ты меня таким образом решил зажечь вместо новогодней елки? – полюбопытствовала я, в очередной раз избегая возгорания. Тут меня опять поцеловали. Я по веским и вполне очевидным причинам сразу же замолкла и попыталась обвиться вокруг этого возбуждающего мужчины, тем не менее отчетливо понимая – беда! Меня положили на лопатки, как девочку-тинейджера! Конец карьере, финита ля комедия! Я с пути соблазна уже ни за что не спрыгну. Моя сила воли взяла… медовый месяц и уступила дорогу жгучему любопытству. А когда я иду на поводу своего любопытства, следом всегда начинаются проблемы. Огромные. Да, так вот, в шатре Никос усадил меня на помосте для новобрачных и громко сказал: – Любимая! Этот танец на свадьбе обычно у нас танцует брат невесты. Но поскольку у тебя нет брата и по моей вине сейчас здесь не присутствует никто из твоих родственников, я хочу первый танец вопреки всем обычаям станцевать для тебя сам. Кивнул музыкантам, сбрасывая очередной безупречно белый пиджак на стул и закатывая манжеты рукавов: – Зейбекико. И зазвучала музыка… Кем я всегда видела Никоса? Зажравшимся до потери разума богачом, бессердечной функцией обналичивания зарабатываемых денег, бессовестным блудливым дураком с раздутым самомнением. Здесь впервые был Никос-человек. Тот, кто держал на вытянутых руках свое сердце. Я не знаю, как ему удалось, двигаясь под плавные звуки старинного греческого танца, руками, телом, ногами изобразить любовь. Какое коленце, кружение корпуса, движение предплечий или головы помогло ему в этом?.. Тайна. Загадка. Но за время короткого танца Никос сумел поразить не только всех гостей, он сумел поразить меня. И то, что он отчаянно-смело показывал – при всех! – было однозначно, несомненно и удивительно. Какая волшебная алхимия расплавила его ледяной кокон? Какая сила перетопила каменное сердце в огненный факел? То ведает один только Бог. Одно хочу сказать – я ему поверила. Я и все зрители. ТАК НЕ ЛГУТ. Что мне делать? Я пришла сюда с определенной миссией и успешно ее проваливаю. У меня никогда не было горячего человеческого сердца – и вот сейчас оно бьется пойманной птичкой. Мне незнакомы чувства – но они сейчас рвут меня на части! Я НЕ ХОЧУ! Я НЕ МОГУ ВЕРИТЬ! Я… на работе. Когда отзвучала музыка, в зале ненадолго повисла тишина. Гости были настолько потрясены увиденным, что у некоторых даже показались слезы, а кое у кого на лице явственно читались следы откровенной зависти. Мама Никоса, мадам Димитра, рыдала, не скрываясь и не прячась. Не то от счастья, не то от страха перед неведомым. Потом грянули аплодисменты. А Никос улыбнулся как-то растерянно и немного устало и повел меня в танце. Звучал вальс, и мы летели, летели над землей, не видя никого, кроме друг друга. Конечно, родственники жениха недолго терпели такое попрание традиций. Третий танец шел, по их мнению, в правильном порядке. После взрыва чувств, накала страстей танец каламатьянос прошел гораздо спокойней. С платочками в руках, все – мужчины и женщины, стар и млад – встали в круг и водили хороводы, высоко взбрыкивая коленками и приподнимая соединенные руки. А когда мы сплясали и взмокли, Георгиос радостно провозгласил: – А теперь идем за стол, пить и веселиться! Видит бог, мой язык сух, как царухи! [18] Я представила язык Йоргоса в этих смешных тапочках с помпонами и… в первый раз не смогла съязвить. Что-то колючим комом встало в горле. Что-то нежное рождалось в душе… Мне было просто необходимо проветриться, и, воспользовавшись благоприятным моментом, пока Никосу жали руки с соболезнованиями, я слиняла. Чуть-чуть поболтавшись по саду и в очередной раз напугав бедного Микиса, который счастливо обнимался с бутылкой чего-то мутного (подозреваю, раствор удобрений), я решила не усугублять и вернуться. Чувства чувствами, а у меня праздник… был… На террасе стоял Ник, вокруг которого обвилась какая-то змеюка в блестящем платье. Эта гадина пыталась его съесть. Во всяком случае, присосалась, будто младенец к бутылке… молока. Я замерла. Весь мой современный опыт общения с мужчинами ограничивался прочтением любовных романов, проштудированных в неимоверном количестве. И в каждом говорилось, что я сейчас должна тихо уйти и горестно пострадать где-то в укромном уголочке… |